Фандом: Голодные игры Автор: Vet_vet Статус: закончен Основной пейринг: Пит Мелларк/Китнисс Эвердин Жанры: Гет, Психология, Философия Размер: Драббл - Любовь - это слабость, - резкий голос матери наполнен презрением а, казалось бы, настолько светлое и красивое слово звучит подобно грязному ругательству. Скула пылает, но Пит не обращает на это внимания, молча смотря на мать. Знает, если он хоть на мгновение поморщится - получит вторую оплеуху. - А сострадание - проявление той же слабости, несносный мальчишка!
Любовь - это слабость.
Может ли существовать любовь - прекрасное и возвышенное чувство в таком несправедливом, жестоком и лишенном красок мире? Не видя яркий пример перед собой почти каждый день, Мелларк бы точно засомневался в её реальности.
И нет, этим примером были вовсе не родители. Несмотря на то, что отец пытался быть хорошим и заботливым мужем, его сердце было отдано другой, а в том, что вечно отстраненно-холодная мать способна на проявление хоть каких-либо чувств Пит сильно сомневался.
Миссис и мистер Эвердин. Дочь аптекаря, полюбившая простого рабочего из Шлака - самого бедного района Двенадцатого дистрикта. И шахтер, который всеми силами, нарушая закон и идя на любые опасности, старался возместить любимой то, что она утратила и просто сделать её счастливой. Они приходили в пекарню несколько раз в неделю, и каждый раз Пит завороженно наблюдал за тем, как они смотрят друг на друга, разговаривают между собой. На то, как мистер Эвердин держит на плечах дочку, в то время как его жена объясняет что-то о лечении простуды своей знакомой. Или же на то, как миссис Эвердин касается светлых волос мужа, взъерошивая их, на что тот отвечает широкой, искренней улыбкой. Она делает это не для того, чтобы стереть следы рассыпавшейся муки или ещё чего, а просто... делясь прикосновением, теплом.
Любовь... это слабость?
- Чего молчишь? - резкий голос вырвал его из размышлений, заставляя поднять голову, встречаясь взглядом с пылающими гневом глазами. Синие радужки отчего-то всегда вызывали у Пита ассоциацию со льдом - колючим и холодным. Насколько же они отличались от лазурно-голубых, как у отца... - Ещё раз я увижу подобное, и ты неделю сидеть не сможешь, понял меня?!
- Да, - тихо ответил Мелларк, отводя взгляд. Несмотря на свою почти болезненную хрупкость, возвышающаяся почти в два раза над ним мать, внушала трепет и страх, а синяки, оставляемые ею, не сходили по нескольку недель. - Я понял, - добавил он, всё ещё не поднимая понурой головы. Вот только женщина и не дожидалась его ответа, быстрым шагом покидая большую кладовую.
Сострадание - слабость.
Несколько плетеных булочек, которые он отпустил без денег совсем ещё малютке в темно-зеленом платьице и так некстати вышедшая в зал мать - считал ли он своей поступок слабостью? Девочка выглядела изнуренной и, скорее всего, несколько дней не ела вообще ничего.
Пит знал её и её мать - совсем недавно овдовевшую и ещё не успевшую стать на ноги... Совсем скоро начало нового месяца и из Капитолия привезут продовольствие, выдаваемое за тессеры, но ведь до этого ещё нужно дожить... Возможно, именно его ослушание поможет им продержаться. А синяк же сойдет всего за неделю, а если сейчас приложить лед - перестанет болеть на следующий день.
Нет. Он не считал это слабостью. Мелларк знает - отец бы одобрил этот поступок, хоть и побоялся бы сказать это прямо, опасаясь гнева жены. Проявил бы слабость он в том случае, если бы не помог. И сейчас Пит поступил бы так же, ни секунды не сомневаясь, несмотря на суровый наказ матери...
Собственное дыхание казалось Питу слишком громким, прерывистым, а невозможно яркое воспоминание было совсем не похоже на обычный сон. Будто бы не прошло более десяти лет, будто бы мать всё ещё была жива, и лишь несколько мгновений назад вышла, оставляя его в той самой каморке.
“Любовь - это слабость”, - резкий голос и не менее резкие слова все ещё эхом раздавались в его голове. Мелларк прикрыл на несколько мгновений глаза, пытаясь собраться с мыслями. Мирно спящая девушка не очнулась, несмотря на невероятную чуткость во сне. Китнисс прижималась к нему, и в свете луны черты её лица казались чуть более резкими.
Любовь - это слабость?
Нет. Столь сильное, несмотря на свою хрупкость, чувство не может быть слабостью. Ведь именно любовь придавала Мелларку смелость и отвагу, позволяя вынести всё те испытания, что уготовала судьба. Именно она позволила невзирая ни на что следовать своей цели - оберегать Китнисс.
Любовь никогда не может быть слабостью.
Всем сердцем, всей душой Пит стремился и вожделел лишь того, чтобы Китнисс Эвердин жила и обрела свое счастье. Любил и отдавал всего себя и даже больше не для того, чтобы получить что-то в ответ. Не для любви, а во имя неё.
Дрожащее пламя свечи освещало небольшую комнату, в которую едва помещалась кровать. Оглядывая свою комнату, Мелларк неверяще замечал каждую деталь, каждый предмет. Здесь ничего не изменилось и, несмотря на то, что это был лишь очередной сон, реалистичность поражала. Ему казалось, что из памяти давно стерлись эти детали. Должны были стереться.
Огарок, в свете которого он читал поздним вечером, взятые в библиотеке книги втайне от строгой матери. Тумбочка, в которой едва помешались школьные принадлежности и те немногие вещи, что принадлежали лично ему. Посеревший от времени листок - его Мелларк сжимал сейчас в руке - одна из первых собственных работ, которая ему понравилась. Девочка, в ярком платье в клетку смотрящая с изображения, широко улыбалась и, казалось, вот-вот сойдет с портрета.
- Пит...
Вышедшая из полумрака женщина тоже нисколько не изменилась. Всё то же изящное темно-серое платье с воротником, хрупкая фигура и сжатые в тонкую полоску побледневшие губы. Темно-синие глаза знакомо сверкали в темноте, но сейчас в них впервые за свою жизнь он видел что-то, отличное от гнева или безразличия.
Мать протянула руку, и Мелларк, забывшись, отпрянул назад. И только спустя несколько секунд вспомнил о том, что всё это - лишь сон. Вместо ожидаемого удара последовало прикосновение. Едва ощутимое и непривычное от этого человека, дарящее ласку.
- Любовь - сильнейшее и самое светлое, что осталось в этом мире, - прошептала она, не отводя взгляда и не убирая своей руки. - И я счастлива, что в отличие от меня ты это понял, мой мальчик. Прости...
- Пит! - наполненный беспокойством голос раздался совсем рядом. Слабое пламя свечи, почти не разгоняющее темноты, сменилось яркими солнечными лучами, наполняющими комнату. Моргнув, Мелларк не сразу сумел различить в силуэте, нависшем над ним, Китнисс. Она держала его ладонь в своих, успокаивающе поглаживая. - Ты ворочался во сне, - объяснила девушка. - Снова кошмары, да?
- Нет, - приподнявшись, Пит сел, легко притягивая любимую к себе и зарываясь левой рукой в шелковистые пряди. Даже столь невинное прикосновение казалось чем-то сокровенным, но иначе и быть не могло. - Просто сон, - ответил он, прежде чем склониться, накрывая её губы своими.
Вот уже несколько недель ни ему, ни Китнисс не снились кроваво-бордовые кошмары, преследующие их много лет, а просыпались ночью они лишь к поднявшимся детям.
