Семнадцатый век.
Три тени бесшумно продвигались по темным коридорам старинного замка. Они скользили грациозно и плавно, будто и не шли вовсе, а плыли по воздуху. Воздух был чуть затхлым, стены замка давили на путников, казалось, что сейчас они начнут двигаться и непременно раздавят их. Молодой мужчина шел позади своих спутников в темных накидках, украдкой поглядывая по сторонам. Сквозь бившийся из небольших оконцев лунный свет, он видел, как уныло выглядит замок изнутри. Что там ждало его впереди, он еще не знал. Конечно, мужчина уже не раз слышал о правящем клане Вольтури, но до этого дня это все были лишь рассказы очевидцев, а теперь ему предстояло познакомиться с ними лично.
Сын простого священника, бывший инквизитор, ставший в итоге вампиром, он не растерял своей гуманности и святости духа. Это был единственный в своем роде бессмертный, который сумел пережить муки перерождения в полной тишине, боясь ее нарушить и быть обнаруженным. Он боялся не за себя, а за то, что те, кто его найдут, будут обречены на смерть, а мужчина этого ох, как не хотел. Не хотел убивать, не хотел омывать свои руки кровью и не хотел губить человеческие души. Карлайл покинул родной город, чтобы вдали от дома попытаться как-то научиться «жить» заново. Перед ним открывались большие возможности и перспективы. Не нуждающийся во сне и отдыхе, он без устали обучался точным наукам, искусству, музыке, много путешествовал, посетил знаменитые институты и познакомился со многими интересными людьми и не только. Во время путешествий Карлайл встречал других вампиров, которые сперва принимали его с опаской, из-за его способа пропитания, но постепенно проникались к нему глубокой симпатией. Расставаясь, они с точностью могли сказать, что случись какая беда, они с радостью придут ему на помощь. Наблюдая за жизнью людей, видя их мучения во время эпидемий, мужчина принял для себя важное решение – он хочет помогать смертным. Лишь только так он сможет не убить свою бессмертную душу. Жажда новых открытий и привела его в Италию - страну, богатую своей историей и нескончаемыми знаниями. Прогуливаясь вечером по улочкам старинного города, он был остановлен двумя вампирами, которые принадлежали к страже правящего клана. Карлайлу много рассказывали о самопровозглашенных королях вампиров, и в тайне он жаждал познакомиться с ними.
За своими мыслями он не заметил, как они подошли к деревянной двери. Один из сопровождающих толкнул массивные створки, и они с чуть слышным скрипом отворились. Путники вошли в просторное помещение, которое утопало в призрачном мерцании десятков свечей. По центру зала стояли три импровизированных трона, на котором восседали правители вампирского мира. Три пары рубиновых глаз внимательно следили за приближением мужчины. Даже с их места можно было отметить тигриный взор необычного гостя. Мужчина шел медленно, стараясь своими движениями не насторожить правителей. Сидящий в центре темноволосый вампир поднялся со своего места, чтобы приветствовать гостя.
- Рады приветствовать Вас в нашей скромной обители, - произнес нараспев он, улыбаясь уголками губ.
Он с изящной грацией спустился по лестнице и человеческим шагом подошел к Карлайлу. Остановившись в нескольких шагах от гостя, древнейший плавно протянул свою руку ладонью вверх и выжидающе посмотрел на мужчину. Карлайл не стал заставлять правителя долго ждать и подал ему свою. Аро тот час обхватил его ладонь, своими тонкими пальцами не сильно сжимая ее, и, прикрыв глаза, стал с жадностью изучать мысли необычного гостя. Карлайл из рассказов других вампиров знал, что одним прикосновением руки Аро может узнать все мысли, что когда-либо посещали твою голову. Всего несколько минут хватило владыке прочесть сокровенное у вампира. Подняв на него свой удивленный взгляд, мужчина разжал пальцы и, перекрестив их, отошел от него.
- Удивительно, - прошептал он, обращаясь больше к самому себе. – Этот представитель бессмертных ни разу в своей вечности не пробовал человеческой крови. Как тебе удалось это? – обернувшись, спросил он у мужчины. - Ведь жажда новорожденных неконтролируема.
- Было трудно, - тихо ответил Карлайл, смотря прямо в рубиновые глаза, - но я смог совладать с собой.
- Почему ты противишься своей сущности? – неожиданно резко спросил второй правитель, что зло смотрел на него.
- Жизнь бесценна, будь то человек или вампир.
Его ответ поразил окружающих, даже Маркус оторвался от созерцания вековых стен, чтобы посмотреть на гостя.
- Невероятно, - пропел владыка, присаживаясь на свой трон и продолжая смотреть на мужчину.
Как ценителю всего неизведанного, ему был интересен этот вампир, но больше всего поразило правителя то, что мысли его были чисты и невинны, и в них он усмотрел большое недовольство тем, кем тот стал.
- Дорогой Карлайл, - обратился к нему после минутной задумчивости владыка. – Я хотел бы, чтобы ты остался у нас и погостил немного. Твои принципы удивляют и интригуют. Окажи нам честь и прими приглашение.
- Для меня будет великой честью остаться здесь, - Карлайл понимал, что другого ответа от него и не ожидают.
- Это просто прекрасно, - хлопнув в ладони, воскликнул Аро. – Джейн! - обратился он к миниатюрной девушке, - отведи нашего гостя в его комнату.
- Слушаюсь, мой господин! - произнесла девушка и, повернувшись к мужчине, неожиданно замерла на месте.
На нее внимательно смотрели золотистые глаза, чуть потемневшие от жажды. В них отражалось доброта и нежность… к ней? Белокурый ангел был красив какой-то неземной красотой, словно греческий Бог, что неожиданно сошел с Олимпа. Джейн зачаровано смотрела на него, не смея отвести взгляда. Карлайла поразили ее глаза, цвета алой рябины, что горели таким неподдельным интересом к нему. Миловидное лицо, пухлые губы, светлые волосы, убранные в косу за спиной – она была похожа на ангела с дьявольской душой. На миг Карлайлу показалось, что он вернулся в свое детство: серый и дождливый Лондон, он и маленькая девочка, соседка, которую он постоянно жалел и оберегал. Она была младше его и периодически попадала в неприятности, а юноша, как истинный рыцарь, приходил ей на помощь. Ее звали Дженна. В этот миг мужчине показалось, что он встретил ее вновь, и застывшее сердце наполнилось теплом по отношению к Джейн. Он робко улыбнулся, и девушке показалось, что в темный замок неожиданно заглянуло солнце. Она стояла и плавилась под его теплом и никак не могла понять, что с ней происходит. Джейн никогда не думала, что на нее можно так смотреть, на миг в ее глазах промелькнула боль, что она носила в себе все эти века, не смея показать никому, но только на мгновение. На такое короткое, что Карлайл подумал, что ему все это показалось. Они стояли, молча буравя друг друга взглядом, не смея нарушить этот контакт, не замечая никого вокруг, и не думая о том, что тем самым привлекают к себе всеобщее внимание.
- Джейн... - протянул Аро, забавляющийся этой ситуацией. Еще никогда ему не приходилось видеть свою жемчужину такой растерянной.
Джейн вздрогнула от голоса правителя и, взяв себя в руки, холодным голосом произнесла:
- Следуйте за мной! – и направилась в сторону двери.
Мужчина поклонился правителям и последовал за Джейн. Выйдя из тронного зала, они стали продвигаться по коридорам, освещенными несколькими факелами, которые, казалось, были бесконечны. Встречая по дороге других вампиров, мужчина видел, с каким страхом они смотрели на Джейн и как торопливо отводили глаза в сторону. Ему стало жаль девушку, ведь хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, как она одинока. Это было страшно. Размышляя об этом, он не заметил, как они приблизились к двери. Девушка остановилась около нее и, развернувшись к нему лицом, произнесла:
- Ваша комната.
- Спасибо… Джейн, - с улыбкой на губах тихо произнес он.
Ее имя, произнесенное таким нежным и бархатным голосом, заставило девушку поднять на него свои глаза. Чарующий голос до сих пор стоял у нее в ушах, отдаваясь набатом в ее голове: «Джейн». Ее никто так ласково не называл, лишь только мама, но как давно это было... Глаза защипало от скопившегося в них яда, она несколько раз моргнула, словно боясь, что сейчас польются слезы. Сердце защемило от неведомого доселе ей чувства, но она никак не могла понять его.
- Джейн! – произнес насмешливый голос за спиной мужчины. – Владыка ждет тебя в своем кабинете.
Девушка вздрогнула и посмотрела на возмутителя спокойствия: Деметрий стоял, прислонившись плечом к стене, сложив руки на груди, он смотрел на малышку Джейн лукавым взглядом. Она смерила его уничтожающим взором, мысленно обещая себе разобраться с ним потом, и, вновь взглянув на Карлайла, неожиданно произнесла:
- Добро пожаловать в Вольтерру!
Белокурый мужчина протянул руку и мягко коснулся девичий руки, его пальцы обхватили маленькую ладошку и, склонившись к ней, он запечатлел робкий поцелуй. Его губы будто обожгли холодную кожу, заставляя Джейн судорожно вздохнуть. Если бы можно было покраснеть, то она давно бы залилась краской смущения.
- Благодарю за гостеприимство! – произнес мужчина, опуская руку девушки.
Джейн только кивнула головой и быстро скрылась в конце коридора, оставляя Карлайла в задумчивости стоять у двери, глядя ей в след, а Деметрия оскалиться в хищной улыбке. Она неслась в сторону кабинета Аро, заранее зная, что ее там ожидает. Ее поведение не осталось не замеченным, и значит, он вновь будет читать ее мысли, в которых отчетливо было уже видно, что она влюбилась в необычного гостя.
Безответная любовь - тихий звон зари,
Настоящею ценой все оплачено.
Ты себя не береги, ты себя дари,
Так навек тебе судьбой предназначено.
Заход солнца в Вольтерре всегда очень красив. Он красив везде, но в этом древнем городе, пронизанном многовековой историей, он обретает особую значимость и красоту. На городской стене, окружающей старинное поселение древних этрусков, были несколько очень удобных площадок, словно специально созданных для того, чтобы люди могли любоваться одним из самых чудесных явлений природы - восходом и закатом небесной царицы - солнца, дающего тепло и жизнь всему на Земле. Светловолосый вампир с очень красивым и добрым лицом стоял среди небольшой группы детей, которые без разрешения родителей пролезли сюда, на высокую стену, чтобы посмотреть на закат, и Карлайл с тревогой следил за ними, чтобы они не сорвались. Словно ангел-хранитель, он оберегал отчаянных подростков, вздумавших залезть на такую высоту. Среди них была девчушка с белокурыми волосами, очень напоминавшая ему Джейн, но она, в отличие от бессмертной малышки была весела и полна жизни. Джейн, одна из главных жемчужин Аро, всегда была холодна и печальна, только при виде Карлайла ее глаза начинали светиться теплым огоньком, а пухлые губы мило улыбались. Каллен давно уже заметил, как он действует на нее, и старался всегда радовать ее, чтобы увидеть эту улыбку. Он заботился о ней, как о той соседской девочке, но понимал, что чувства девочки к нему отнюдь не дружеские, и не знал, как быть с этим. Переведя задумчивый взгляд на небо, он увидел, как солнце уже почти скрылось за горизонтом, оставляя лишь ярко-алую полоску за собой. Дети, увидев, что скоро стемнеет, спустились со стены и разбрелись по домам, и Карлайл тоже аккуратно спустился, не привлекая к себе внимания, и двинулся к замку.
Дойдя до люка, он внимательно огляделся и спрыгнул вниз в темноту. Решив пройти в библиотеку и дочитать один из фолиантов, оставленных вчера на письменном столе, мужчина медленным шагом проходил по коридору, освещаемому ярко горящими факелами, стоящими на одинаковых расстояниях друг от друга. Пламя бросало причудливые, сказочные тени на древние стены, казалось, что каждая из них живая. Повернув на право, Карлайл уже хотел было продолжить путь до царства книг, которое всегда влекло его новыми знаниями, но тут его внимание привлекли тихие звуки музыки, почти неслышимые даже для его идеального слуха. Мужчина, увлеченный таинственной мелодией, двинулся по направлению к ней, и незаметно для себя оказался в другом крыле замка. Хотя весь замок выглядел необитаемым, в этой части было совсем безлюдно, лишь знакомый запах Джейн витал в темном коридоре. Значит, играла она, поскольку никаких других ароматов он не почуял. Отсюда ему был виден слабый свет свечи, проникающий под закрытую дверь, и прекрасно слышны минорные ноты, извлекаемые из рояля. Мелодия была такой грустной, что у вампира невольно сжалось сердце, а глаза заволокло ядом. Девушка уже давно почувствовала его присутствие за дверью, но не прерывала игры, продолжая плачевными звуками мучить себя. Карлайл вежливо постучался, и игра прекратилась. Несколько долгих секунд Джейн смотрела на пляшущее пламя свечи, не зная, разрешить ли ему войти или лучше не показываться перед ним в таком надломленном и грустном виде, но потом все же тихо произнесла:
- Входи.
Карлайл помедлил на секунду, прекрасно понимая, в каком состоянии находится девушка, но все же решительно толкнул тяжелую дверь и вошел в небольшую комнату, где находился большой белый рояль, два удобных кресла и красивый дубовый письменный стол. Мужчина перевел взгляд на Джейн, и у него защемило сердце от нахлынувшей жалости, которую он постарался не высказать, чтобы не обидеть. В его глазах было лишь искреннее участие, которое пришлось по душе Джейн, и она невесело усмехнулась, жестом пригласив его сесть. Карлайл мягко опустился в соседнее кресло, не сводя внимательного взгляда с ее лица. Она вернулась к игре, ловко пробегаясь пальчиками по клавишам, но по ее напряженной позе, он понял, что ей неловко. После нескольких минут она прекратила это занятие и горько вздохнула.
- Если я мешаю, то...
- Нет! - звонкий голос чересчур резко нарушил тишину, заставляя его понять, что девушка была на грани нервного срыва, если такое вообще возможно у вампиров.
- Джейн...
Вольтури подняла на него взгляд заблестевших алых глаз и вздохнула. Карлайл замолчал, видя, что она собирается что-то сказать. Джейн молчала долго, отвернувшись и рассеянно скользя пальцами по деревянной крышке рояля.
- Знаешь, - она повернулась к нему и посмотрела в глаза печальным взглядом, - музыка помогает мне вспоминать те события в моей жизни, которые я прячу глубоко в недрах памяти. Но когда сажусь за рояль здесь, в этой комнате, где кроме меня никто не заходит, на меня оглушительным потоком льются давно прошедшие события. - Джейн вздохнула и перевела взгляд на нервно сжатые пальцы. - Но когда я начинаю играть, понимаю, что это мне необходимо. Без воспоминаний я не была бы той Джейн, которой так гордится Аро.
- Воспоминания - это наша жизнь, - тихо произнес Карлайл. - Без них все мы не были бы собой.
- Не совсем так. - Горько улыбнулась Джейн. - Мои воспоминания сжигают меня огнем, таким сильным, что даже Алек, переживший все со мной и разделивший мою боль, не всегда понимает меня. Порой мне хочется забыть это все как страшный сон, но память вновь рисует мне силуэты прошлого. – Джейн судорожно вздохнула и, уставившись в одну точку невидящим взором продолжила. – Я помню все до мельчайших подробностей, как будто это было вчера, а не несколько веков назад.
- Джейн, не стоит терзать свою душу, - тихо произнес Карлайл, подходя к ней и кладя руку ей на плечо.
- Душу? – воскликнула девушку, отталкивая его руку от себя и вскакивая с кресла. – О какой душе ты говоришь? Ее у нас нет. Мы прокляты, как ты этого не понимаешь?!
- Пока мы «живы», то и наша душа «живет» с нами, - молвил мужчина, с теплотой глядя на девушку. – Душа бессмертна, пока не предстанет перед Господом.
- Господом… - прошипела Джейн. – Где был твой Бог, когда маму убили на наших с братом глазах, когда нас волокли на костер, обзывая нас дьявольскими отродьями. Когда пламя подбиралось к нам, а толпа при этом кричала «Сжечь, сжечь, сжечь». Где он был?
Голос девушки сорвался на крик, а тело затрясло в беззвучных рыданьях. Вся боль, что она хранила внутри себя вышла наружу, Карлайл вмиг оказался около нее и крепко прижал к своей груди. Он нежно гладил ее по волосам, шепча слова утешения, хоть и понимал, что ей трудно их принять. Жестокая снаружи, но такая хрупкая внутри и лишь он смог рассмотреть ее душу. Она цеплялась за него, как за спасительную соломинку, согреваясь и успокаиваясь в его руках. Сердце девушки готово было вновь забиться, от осознания того, что она кому-то нужна в этой вечности.
- Я не верю в Бога, Карлайл, - произнесла Джейн, отстраняясь от него. – Потому что не он нас спас тогда. Я не помню, как это произошло, так как от дыма сознание помутнилось, и я провалилась в спасительную тьму. Очнулась уже в замке – вампиром. Нас спас Аро, и именно ему я благодарна за это. Я ненавижу людей, все они лживые и алчные, готовые поступиться добрым именем и предать. Они не ценят ничего вокруг, и губят все живое. Они не имеют право на жизнь и поверь мне, я ни разу в своей вечности не пожалела о том, что убиваю их.
В ее словах было столько злости и ненависти, но мужчина не осуждал ее. По рассказам Аро он знал, что пришлось пережить Джейн и Алеку, и не мог судить ее. Ведь в свое время он был таким же инквизитором, вот только крови на его руках было гораздо меньше, чем на многих других.
- Джейн, не все люди одинаковые, - начал тихо он, подходя к ней и глядя в ее большие глаза. – Среди них есть и хорошие, и плохие, точно так же, как и среди вампиров.
- Вот только не надо мне читать свои проповеди, - недовольно произнесла она, отходя к окну. – Ты весь такой правильный, конечно, куда уж мне до тебя, - в ее словах было столько желчи и сарказма, а так же обида, что она даже не заметила, как обидела мужчину. – Скажи, как ты можешь оставаться таким святошей в нашем мире? Желать помогать этим жалким людишкам? Хотя думаю, ты их так же бы стал спасать, если бы они решили и тебя сжечь. Ты согласился терпеть невыносимую жажду, но так и не убил, хотя они бы тебя сразу уничтожили, если бы нашли. Ты наивен.
- Возможно, ты и права. – Начал он так тихо, что Джейн подумала, что ей показалось все это. – Я видел, как казнили ни в чем неповинных людей, только за то, что они кому-то были неугодны, только за то, что у него родинка была на лице, или он был горбат. Но я ничего не мог поделать, - прошептал мужчина, смотря на нее с болью в глазах. – Что мог сделать один юноша, сын священника, отец которого был ярым сторонником инквизиции, против них все? – его слова потрясли девушку. – Ничего… все кончилось бы тем, что меня казнили вместе с другими неугодными. Это страшно видеть смерть людей и знать, что ты не в силах им помочь. Зато теперь, когда у меня появилась такая возможность, почему я не могу ей воспользоваться. Любая жизнь бесценна, Джейн. И не тебе меня судить за помощь людям, на все воля Божья.
Сказав это, мужчина развернулся и направился к выходу из комнаты.
- Карлайл, я… - начала, было, Джейн, пытаясь остановить его, но он молча, открыл дверь и вышел за порог, даже не обернувшись.
Прошло несколько дней, но девушка так и не решилась подойти к Каллену. Ей было… стыдно. Она видела его на собраниях, но держалась отчужденно и холодно, а мужчина, стоя чуть в стороне ото всех, украдкой наблюдал за ней. В ее лице усматривалась легкая тень грусти, умело скрытая за маской жестокости. Каждый раз его застывшее сердце сжималось от боли, когда он видел, как Джейн мучила очередного провинившегося. Постоянные собрания, казни, попытки Аро склонить его к традиционной диете стали угнетать мужчину, и в его голову начала закрадываться мысль о том, чтобы покинуть клан.
Сидя в своем излюбленном укрытии, Карлайл читал медицинские труды древнейших ученых. Мужчина не переставал удивляться обширному ассортименту книг и научных трудов, хранившихся в библиотеках замка. Некоторые из них были такими редкими и древними, что вампир боялся их повредить. Погруженный в изучение трактатов Гиппократа, Каллен услышал, как тихо отворилась дверь, и комнату наполнил знакомый аромат – Джейн. Девушка замерла в нерешительность около входа и выжидающе посмотрела на мужчину. Его тигриные глаза смотрели на нее прямо и открыто, в них не было враждебности и обиды, что очень обнадежило Джейн.
- Карлайл, - обратилась она к мужчине, подходя ближе и не разрывая зрительного контакта. – Я хотела бы извиниться, - голос ее упал до шепота. – Я была слишком резка с тобой.
- Я все понимаю, Джейн, - тихо ответил он, улыбаясь той самой улыбкой, которая так согревала девушку. – И не держу на тебя зла.
После этих слов робкая улыбка коснулась губ девушки, мгновенно преображая ее лицо. Она знала, чувствовала, что он так и скажет, Карлайл не мог иначе... Но все равно ей было страшно. Ей, той, которую боятся все вампиры в замке, малышке со смертоносным жутким даром, было страшно при мысли, что он, единственный, кого она пустила в свое ледяное сердце, и тот отвернется от нее. Прежде чем прийти сюда, Джейн не раз останавливалась на полпути, мучая себя сомнениями и умирая при мысли, что мужчина просто проигнорирует ее, что в красивых янтарных глазах не будет ничего, что так согревало ее, никаких теплых чувств. Карлайл видел, что это не все, она хотела сказать что-то еще, но не решалась, и это было так не свойственно Джейн, что немало удивляло его. Вампир терпеливо ждал, когда девушка заговорит.
- Тогда, может, в знак примирения, мы прогуляемся немного? – смущаясь, наконец спросила она, опуская глаза. – Если ты не сильно занят.
- С удовольствием, - с легкой улыбкой ответил мужчина, вставая со своего места и убирая книгу на полку. – Я буду очень рад.
Радости девушки не было предела, но она вновь умело спрятала это все за маской отчужденности и холодности, ведь даже у старинных стен есть уши и глаза. Они незаметно вышли из замка и направились в сторону городских ворот. На Вольтерру уже опустились сумерки, и они могли без проблем прогуливаться по древним улочкам. Карлайл замечал, что с каждым удаленным метром от замка, Джейн начинала преображаться, и на место жестокого вампира приходила красивая девушка с лицом ангела и большими добрыми глазами.
Всю дорогу они шли молча, пока Джейн не привела к красивому озеру. Карлайл еще раньше почувствовал запах воды, когда они шли к нему, и вот вампиры прошли между двумя высокими итальянскими соснами, которые тут называют пиния. Карлайл на мгновение остановился и посмотрел на деревья, раскинувшиеся по лесу подобно китайским зонтикам, только одного, насыщенно-зеленого цвета. В густых кронах шумел легкий ветерок, издавая тихую мелодию, словно играл с изумрудными листьями, заставляя из петь вместо уснувших птиц.
- Красивое дерево, - тихо произнес Карлайл, и Джейн согласно кивнула. - И оно не только красивое, но и лечебное.
- Лечебное? - непонимающе протянула девушка, оглядывая дерево без плодов, на котором были только шишки.
- Да, - с улыбкой ответил вампир. - Авиценна использовал отвары из коры пинии как лекарственное средство, а вот этруски - как декоративное растение.
Джейн снова понимающе кивнула и потянула его в сторону озера. Сорвав одну шишку с орешками, Карлайл последовал за ней и замер, увидев чудесный природный водоем, блещущий яркими красками даже в полумраке. На водной глади, как в чистейшем зеркале отражались живописные берега, деревья вокруг, и даже темное небо, на котором уже была желтоватая луна, укутанная легкой пеленой приближающегося тумана. Карлайл поднял глаза на небо, залюбовавшись непревзойденной красотой ночного неба, которое, словно мантия короля, усыпанное драгоценными камнями, накрывало ночной лес. Вампирам даже показалось, что они попали в сказку, хотя Джейн уже давным давно не верила в них. Невольно вспомнив красивые рассказы матери, она с упоением оглядывалась вокруг так знакомого ей озера, ощущая, что все вокруг будто переменилось, стало намного, в тысячу раз лучше, чем было прежде. Водную гладь иногда рябило от легкого ветерка, а в глубине озера отражались сияющие в ночной темноте звезды, такие красивые и такие далекие, как и он... Она видела это озеро с покатым берегом не раз и не два, но присутствие Карлайла делало это место еще более прекрасным.
"Да, все дело в нем, только в нем... - Джейн оторвала восхищенный взгляд от небесного покрывала и перевела глаза на Карлайла, который, любуясь открывшейся красотой, достойной кисти художника, совсем этого не замечал, - только в нем... Я... что же мне делать? Как сказать?"
Джейн подошла к краю озера и грациозно опустилась на землю. Карлайл сел рядом, задумчиво глядя на пиниевый орешек в руках.
- Я люблю тут бывать, - тихо промолвила она. – Здесь так красиво и спокойно, мне нравится. Приходя сюда, я забываю обо всем, правда, это редко удается мне.
Девушка грустно улыбнулась и посмотрела на водную гладь, что так манила ее своим таинством. Карлайл залюбовался Джейн, ее расслабленностью, ее лицом, на котором сейчас было совершенно детское выражение счастья. На несколько минут всего лишь она стала тем, кем и была когда-то, ребенком, добрым, красивым и милым. Маленький ангелочек... Миниатюрная хрупкая девочка, со своими изюминками и прелестями. Она, как и все вампиры, была прекрасна и удивительна своим талантом. Ее бледная кожа будто светилась изнутри, ангельская улыбка озарила лицо, а ямочки на щеках умилили Карлайла. Эта улыбка не была той, от которой ее жертве бывает нестерпимо больно, это была улыбка ребенка, наивного и доброго. Но стоило только вампиру подумать об этом, как ее лицо тут же преобразилось снова - на него печальной тенью легла непроницаемая маска. Джейн Вольтури вернулась. Карлайл еле слышно вздохнул.
Как бы он не пытался убедить себя в обратном, но ангельская внешность Джейн никак не вязалась с её характером. Она была гордой, не боялась опасностей, просто отличной актрисой, очень убедительной и прекрасно манипулирующей как людьми, так и вампирами. Девушка обладала также острым умом и практичностью и была довольно хладнокровной, достаточно высокомерной... Самая жестокая из Вольтури, не считая, конечно, Кая, который был так же, как она, ангелом снаружи, демоном внутри. Только Джейн могла принести адскую боль своей способностью и при этом сладко улыбаться, получая блаженство и физически, и эмоционально. Она обожала свой дар и часто им пользовалась, и на поле боя внушала огромный страх. Но все же в ее душе, которая, по мнению Карлайла была у вампиров, присутствовал еще тот самый маленький ребенок, которого незаслуженно обидели.
С одного из близлежащих деревьев сорвался листочек и медленно, кружась в воздухе подобно легкому перышку, опустился на водную гладь, не потревожив идеальной сейчас гладкости - ветерок давно уже стих.
- Знаешь, - отрешенным голосом пробормотала Джейн, не сводя застывшего взгляда с листка, - я ведь когда-то тоже была ребенком. Беззаботным и веселым, так же как и Алек. Мы подолгу могли играть на поляне недалеко от дома... - взгляд ее потускнел, словно она с головой окунулась в мрачное облако воспоминаний. - Мы бегали за бабочками, собирали цветы для мамы, чтобы порадовать ее, и она радовалась, из ее глаз всегда стекали слезы, когда она приходила домой и видела в стареньком кувшине, наполненном родниковой водой простые белые цветы... Семья была бедной, и у нас не было всего того, что было у других детей. Из книг - всего два пожелтевших от времени фолианта, одежда носилась до дыр, а башмаков и вовсе не было... - голос вампирши упал до полушепота, - ... это было... хорошее время, как ни странно. Отец рано ушел из жизни, мы с братом почти не помним его, нас воспитывала только мама. Она трудилась, не покладая рук, но ей платили лишь жалкие гроши. Да и некому было платить - в деревне никто особо не отличался богатством, но нам хватало.
Джейн взяла небольшой, размером с горошину камешек из под ног и бросила его в воду, тут же кругами по воде пробежала рябь, раздался легкий всплеск, который явственно услышали вампиры. Взгляд огромных алых глаз остановился на причудливых кругах, которые постепенно исчезали. Девушка собиралась с силами, чтобы продолжить рассказ, а Карлайл молчал, не сводя внимательного взгляда с кукольного лица бессмертной, давая ей выговориться и облегчить душу, хотя и понимал, что такое не забывается, у вампиров ничего не забывается. Они живут вечность и вечность помнят.
- Потом, благодаря твоему "Господу", - она интонационно выделила слово, вложив в него как можно больше ненависти, - в деревню пришли они... В темных сутанах, с крестами на груди и библией в руках. Как лицемерно... Они карали, пытали, сжигали ни в чем не повинных людей во имя Бога! - девушка едва не вскочила, переполненная эмоциями, но, вспомнив, кем она является, тут же снова спряталась за своей холодной невозмутимой маской. - Ни один вампир за столько веков не уничтожил столько людей, как сами люди.
Она снова замолчала, и ее рука потянулась к медальону на груди - символу ее принадлежности к великому королевскому клану.
- Ты права, - неожиданно согласился с ней Карлайл, и девушка с сарказмом хмыкнула. - Но не все люди плохие, не все священнослужители несли зло...
- Ты всегда останешься при своем мнении, - невесело усмехнулась Джейн. - А знаешь, что я помню? Соседский мальчик, светловолосый ангел с голубыми глазами, добрейший ребенок, которого я когда-либо видела... Его семья была виновата только в том, что малыш был немного недоразвитым - не мог полноценно говорить, а один глаз слегка косил. И этого хватило для того, чтобы в одну несчастную ночь эти демоны в сутанах ворвались и к ним в дом. Всю семью убили... всех... А сгоревший дом, опустошенное пепелище еще долго напоминало мне об этом. С того дня мое детство закончилось. Мы были следующими. Напуганные люди сторонились нас, называя дьявольскими близнецами, а святые отцы косились недобро, стоило нашей семье войти в церковь. - Джейн тяжко вздохнула, поглаживая золотой медальон в форме буквы V подушечками пальцев. - Остальное ты знаешь, рассказывать не имеет смысла. Ты ведь тоже пострадал от них? Ну же, признай, Карлайл!
- Да, - прошептал мужчина, вспоминая тот роковой день. - Я понимал, что те люди, которых истребляли, не были вампирами... и на свою голову нашел настоящих. Когда мы подошли к их логову, то они выбежали в рассыпную. Пожилой мужчина, отвлекая нас от других, бросился на меня и моих товарищей. Что мы могли сделать против силы и скорости его, ничего… Я видел, как он убил мгновенно моих друзей, а потом кинулся ко мне.
Карлайл вздохнул, ощущая, как болезненные воспоминания обволакивают его, подобно густому, удушающему дыму, и в золотистых глазах появилась боль. Джейн внимательно смотрела на него, испытывая некое желание прижаться к нему поближе, заключить его в объятия и вдохнуть приятный аромат вампира.
- Эту боль никогда не забыть. Его кто-то вспугнул, иначе он бы успел осушить меня, как бокал с вином. Подкрепление шло следом, и я знал, что меня убьют... А жить, несмотря ни на что, хотелось... Я нашел заброшенный подвал, где хранились овощи, и спрятался там. Было трудно, было больно, адски больно... Но я умудрился не издать ни звука, чтобы меня не нашли.
- Почему? - немного резковато и с некоторой обидой спросила Джейн. - Если ты не хотел становиться таким, как мы, то почему не позволил найти и убить себя?
На губах мужчины появилась понимающая улыбка, а она ждала ответа, с волнением теребя пальцами траву и камешки, даже не замечая этого. Она выпалила эти слова, не подумав, что может причинить боль, и теперь ожидала его слов с всевозрастающей тревогой, пытаясь уловить в золотистых глазах отражение его чувств.
- Я боялся, что могу причинить им вред, - тихо пробормотал он, вертя в руках шишку. Длинные, изящные пальцы стали выщипывать орешки, от которых пахло древесиной, и Джейн недовольно поморщилась, но продолжала внимательно слушать. - Когда я очнулся и понял, что жив, а не сгорел в том адском огне, в первые минуты мне было даже... спокойно. Ничего не болело, не разрывало на части изнутри, не вызывало желания умереть, лишь бы не чувствовать этой жуткой боли. Но потом рядом с моим убежищем прошли люди... горло мгновенно заполыхало так, что показалось, стоит открыть рот, и вырвется огонь. Пробудились инстинкты - убивать, догнать и убить, чтобы успокоить бушующий в горле пожар.
- Но ты сдержался, - невесело усмехнулась Джейн, искренне не понимая, как и зачем? Ведь ничего не изменить, обратного обращения не бывает, и раз не сможешь изменить свою сущность, нужно получать удовольствие от нее. И охота на ненавидимых ею людей было одним из этих удовольствий, награда за которую была кровь, пьянящая, безумно вкусная... Из случайно услышанного когда-то разговора Аро с Каем, недовольным присутствием в замке Каллена, она поняла, что Карлайл никогда не употреблял человеческой крови, и это было в ее глазах, по меньшей мере, странно. Но с другой стороны, Вольтури не могла не признать, что гордится им. Ее взгляд скользнул по доброму прекрасному лицу блондина, и она горько вздохнула, тут же отводя глаза.
- Да, - услышала она тихий голос, словно с другого конца леса, - я сдержался, хотя это было трудно... очень трудно. Я ослабел от жажды, но продолжал убегать от населенных пунктов, чтобы никому не причинить вреда. Но как-то раз я проходил по лесу, мне встретилось стадо оленей... - Джейн брезгливо поморщилась, и Карлайл понимающе улыбнулся. - Вот тогда я не сдержался. Когда неистовая жажда, сжигающая меня изнутри, наконец, поутихла немного, я смог здраво мыслить, и понял, что необязательно убивать людей, ведь я могу и на крови животных прожить.
- Это мерзко, - Джейн скривилась и передернула плечами, - я не осуждаю тебя, ты волен питаться, как тебе угодно, но я бы сама никогда не стала... Фу! Как подумаю об этом...
- Это мерзко, ты права, - рассмеялся Карлайл. - Но мысль о том, что мне не приходиться уничтожать людей, перекрывает и неприятный запах, и невкусную кровь...
Джейн по инерции кивнула, готовая согласиться с чем угодно, только бы снова не обидеть его. Полная луна отражалась в зеркальной поверхности озера, словно освещая неглубокий водоем изнутри, на водную гладь опустились еще несколько листьев, принявших в серебристом свете неповторимый малахитовый цвет, напоминая маленькие сказочные лодочки, медленно скользящие по воде. Вампиры залюбовались этой красотой, на некоторое время, забывая обо всем на свете.
- И давно ты нашла это место? - чуть слышно спросил Карлайл, не отрывая взгляда от озера. - Тут так спокойно и красиво... Даже уходить не хочется.
- Не хочется, - подтвердила Джейн, - но надо. Придешь сюда еще со мной?
- Конечно, - с доброй улыбкой пообещал мужчина, и она тоже улыбнулась ему в ответ.
Посидев еще некоторое время теперь уже молча, они поднялись с земли и неспешным шагом двинулись в сторону города, любуясь ночной красотой. Ночью Вольтерра становится еще более великолепной. Она просто сбрасывает с себя дневную серость и надевает красивый темно-синий, почти черный цвет, на фоне которого ярко светятся луна и звезды на небе, освещая древние стены таинственно мерцающим светом, и все приобретает иную окраску, все, что при свете дня иногда кажется таким мрачным и унылым, оживает.
Практически каждый вечер они приходили на свое тайное место и просто разговаривали. Рассказывали друг другу обо всем без утайки, Джейн расцветала в такие моменты, ей становилось легко и спокойно рядом с ним. Она стала чаще улыбаться, ее звонкий заливистый смех разносился по поляне, наполняя ее серебристым перезвоном. Карлайлу нравилась такая Джейн, но все же это была не любовь, которую испытывала к нему девушка. Мужчина осознавал, что рано или поздно им суждено будет расстаться, а пока они наслаждались обществом друг друга и были оба счастливы.
Безответная любовь, безнадёжная,
Как лесная глухомань бездорожная.
Безнадёжная любовь, безответная,
А была б она твоя беззаветная.
Безнадёжная любовь, безответная,
А была б она твоя беззаветная.
Источник: http://reneslec.ucoz.ru/load/5-1-0-131 |
0
Разговор в комнате с роялем... примирение )) Все так красиво описано, что невольно чувствуешь себя свидетелем событий.