Фандом: Автор: Aelitka Статус: закончен Основной пейринг: Гаррет/Кейт Жанры: Romance/Angst Размер: мини Скривившись, Гаррет поднёс к лицу бьющегося в его руках кролика и сделал глубокий вдох.
- Пахнет отвратительно, - с отвращением сказал он, отбрасывая дрожащий комок шерсти на снег.
Я же лишь пожала плечами и, отвернувшись, медленно пошла к дому.
Все наши попытки приучить его к крови животных заканчивались именно так. Несмотря на то, что, по его словам, он «влюбился, как чёртов мальчишка», преодолеть жажду человеческой крови было выше его сил. Точнее нет, всё немного по-другому. Он не привык жертвовать чем-то ради женщин. Я прекрасно видела это, и именно по данной причине не хотела надолго оставаться с ним наедине. Не хотела заводить разговор, исход которого мне уже был известен.
Наша сказка, начавшаяся с ухода Вольтури, очень быстро подошла к концу. Два восхитительных дня, заполненных его горячим шёпотом, заполненных судорожными движениями и его именем, горьким привкусом поселившимся на моих губах. Два дня, которые закончились его словами: «Я голоден». И розовые стёкла, сквозь которые я только-только начала учиться смотреть на мир, разбились на мелкие-мелкие осколки, открывая неприглядную реальность.
Мы были слишком разными.
Он ничуть не ценил человеческую жизнь, и наше желание питаться кровью животных вызывало у него лишь лёгкое недоумение и смех. Его вообще очень многое веселило, и чаще всего то, над чем он смеялся, ужасало меня или вызывало внутри непреодолимое отвращение.
Он не думал о будущем. Когда я попробовала заговорить о том, что нас ждёт впереди – он тут же оборвал меня, сказав, что не в его правилах отвечать на такие вопросы – даже самому себе.
Он был слишком горд. Услышать из его уст мольбу о прощении казалось мне самой невероятной вещью в мире.
Он любил драться. Необходимость борьбы с кем-то будто была у него в крови, он был пропитан жаждой боя, и это проявлялось во всём: в том, как отрывисто, резко звучали его слова, в воинственном блеске глаз, в их ироничном прищуре, даже в том, как обнажала белоснежные зубы его улыбка. Заразительная, искренняя, но при этом вызывающая внутри лёгкую дрожь улыбка.
Я не могла спокойно слушать его слова о любви. Он произносил их с лёгкостью, которая и восхищала, и пугала меня. Восхищала – потому что я сама ещё никому не говорила этих слов. Пугала – потому что в мыслях каждый раз возникала вереница женщин, уже слышавших от него подобное.
И я боялась доверять себя этому мужчине. Он привлекал меня, непреодолимо притягивал к себе, и я, разбившая сердца тысячам мужчин, откровенно страшилась вручать ему своё. Он не видел этого, не понимал, что со мной происходит. Ярко-алые глаза Гаррета видели перед собой лишь неприступную блондинку, которая, два дня подряд отвечая ему взаимностью, вдруг вновь возвела вокруг себя ледяные стены.
Сначала он шутил, называл меня Снежной Королевой, оттаскивал от камина, крича о том, что ещё немного – и я растаю, если буду и дальше стоять рядом с огнём. Но сейчас шутки звучали всё реже, и всё чаще я видела в его глазах недоумение и лёгкое раздражение.
Плюс ко всем остальным своим качествам, Гаррет не любил и не умел проигрывать. И его настойчивое желание быть рядом со мной всё больше казалось мне похожим на рвение завоевать свой приз, в очередной раз доказать всем вокруг, что никто и ничто не может помешать ему достичь своей цели.
Спустя долгие годы одиночества, я не хотела быть чьей-то целью. Мне хотелось быть любимой женщиной, ради которой мужчина будет готов на всё. И Гаррет был готов на многое, но в отражении его глаз я не видела себя: я видела нарисованный им образ неприступной воительницы. Той, что, не задумываясь, ударила его током чуть ли не при первой встрече. Той, что рвалась мстить за гибель своей сестры. Той, что не боялась Вольтури, что была готова разорвать их всех на мелкие клочки.
Но внутри я была совершенно другой. Смерть Ирины, произошедшая на наших глазах, сильно подкосила нас с Таней. Мне больше не хотелось битв, не хотелось препирательств и страданий. Честно говоря, всё, чего мне хотелось – это свернуться комочком на диване перед камином и смотреть на пляшущие в нём языки пламени. Когда сестру сожгли прямо на наших глазах, вместе с ней обернулось пеплом и что-то внутри, что-то, что раньше позволяло шутить, смеяться, бороться и выигрывать.
Это был второй раз за всё моё существование в качестве вампира, когда я чувствовала себя действительно мёртвой. Обычно, несмотря на молчащее сердце, во мне бурлила жажда жизни. Эмоции переплетались в хитроумный узор, расцвечивая яркими красками каждый день моей вечности. Но сейчас они будто потускнели, и я понимала, что в ближайшее время у нас с Гарретом ничего не выйдет.
Тёплые, твёрдые руки обхватили меня за плечи и развернули так, что я оказалась лицом к лицу с вампиром, вот уже который день занимавшим все мои мысли. Шутка, которая уже явно была готова сорваться с его губ, так и застыла на них. В ярко-красных глазах я видела беспокойство и тревогу, восхищение и грусть, понимание и… любовь? Но нет, нельзя было думать об этом. Только не тогда, когда нужные слова уже вертелись в голове, и оставалось только озвучить их, подарив себе передышку…
- Ты должен уйти, Гаррет, - прошептала я и сделала шаг назад, как только его пальцы разжались, безвольно выпуская меня на свободу. Зябко поёжившись, я обхватила себя руками, пытаясь согреть медленно покрывающуюся инеем привязанность к этому вампиру, - мне нужно время.
Упрямо мотнув головой, он наклонился ко мне, практически касаясь моих губ своими. Я прикрыла глаза, окунувшись в его запах, который действовал на меня, будто наркотик. Мне бы хотелось вечно, вечно вдыхать его…
- Ты так просто от меня не отделаешься, женщина, - прошептал он и исчез, оставив лёгкий, невесомый поцелуй на моих губах.
Осознание того, что его больше нет рядом, медленно пробиралось сквозь толщу ледяных стен, превращая их в ничто, в лёгкий пар, быстро растворяющийся в морозном воздухе.
Облизнув губы, я зажмурилась, медленно опускаясь на колени прямо в мокрый, рыхлый снег.
Что же я наделала?..
***
Следующие несколько месяцев показались мне одной непрекращающейся пыткой. Всё внутри сковало холодом, который, казалось, никогда не оставит меня, который превратит мою жизнь в вечную, непрекращающуюся зиму. Все мои опасения по поводу того, что Гаррет разобьёт мне сердце, теперь казались совершенно беспочвенными: я сама справилась с этой задачей намного лучше, чем это удалось бы ему. Огрызаясь на все вопросы Тани, я целыми днями задумчиво сидела у окна, глядя на падающий снег. В конце концов, сестре надоело моё уныние, и одним февральским утром она зашла ко мне, кинула, что уезжает в гости к Калленам, и убежала, прихватив с собой половину своих вещей. Я же лишь вздохнула с облегчением: бесконечный поток её вопросов насчёт отсутствия Гаррета и не менее бесконечные попытки образумить меня ничуть не облегчали ситуацию.
Как бы мне ни хотелось сидеть на диване, никуда не выходя, всё равно оставалась необходимость охотиться. И однажды, когда я, насытившись, вернулась домой, меня встречала не пустая и холодная гостиная, а цветочный сад. Цветы были повсюду – они охапками лежали на полу, были воткнуты в каминную решётку, приветствовали меня взмахами лепестков с подоконника и дивана. Замерев на пороге, я сделала глубокий вдох, заполняя лёгкие запахом роз: огромных кроваво-бордовых и небольших, карамельно-янтарного цвета роз.
В груди что-то сжалось, а глаза обожгло невозможностью заплакать. Я неподвижно стояла посреди этого цветочного великолепия, и искренне жалела, что рядом никого нет. Того чувства, что росло внутри меня, было много для меня одной, и оно становилось всё больше и больше, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев, заставляя запрокидывать голову и быстро моргать, хотя я прекрасно понимала, что слёз не будет.
Сильный аромат цветов мешал мне, но, принюхавшись, я всё-таки уловила знакомый, наркотически-привлекательный запах. И, выбежав на крыльцо, неподвижно просидела на нём всю ночь, нервно покусывая губы.
Он так и не появился.
Со следующей охоты меня встречал элегантный снеговик, стоящий у крыльца. На огромной снежной голове очень уместно смотрелся цилиндр, на белоснежные плечи был накинут старомодный фрак, а аккуратно вылепленные зубы крепко сжимали карамельно-жёлтую розу. Увидев этого джентльмена, я застыла на кромке леса в немом ступоре, а потом расхохоталась. Не в силах остановиться, я смеялась и смеялась, сжимая руками бока, и когда, немного успокоившись, подошла к нему поближе, то засмеялась ещё громче. Снеговик же улыбался мне в ответ своим зубастым снежным ртом, и я могла поклясться, что слышала донёсшийся из леса тихий смешок.
Но кроме него и теперь уже отчётливого знакомого запаха ничто не указывало на то, что Гаррет был поблизости.
Следующая охота стала лишь предлогом ненадолго уйти из дома, и я, добежав до границы леса, повернула обратно, стремясь застать этого несносного вампира врасплох.
Но получилось всё наоборот.
На крыльце меня ждал Гаррет, вертя в руках маленькую коробочку. Услышав, как я тихо вздохнула, он поднял голову и, изогнув бровь, вопросительно приподнял перед собой бархатное укрытие, в котором обычно хранится… нет. Не верю.
С каждой секундой улыбка, играющая на его губах, становилась всё более напряжённой, и я поняла, что так и стою неподвижно, в немом шоке глядя на этого мужчину.
Он казался мне… другим, и я долго вглядывалась в черты его лица, прежде чем поняла, в чём дело. Его когда-то ярко-алые глаза теперь горели янтарём, переливались жидкой карамелью, светились золотыми отблесками.
Чертыхнувшись, Гаррет поднялся на ноги и спустя мгновение оказался рядом со мной, выведя меня из ступора.
- Никогда не думал, что встречу женщину, которая будет заставлять меня нервничать, - пробормотал он с нервным смешком. Не дав мне ответить, он рухнул на колени и быстро заговорил, не отрывая от меня горящего взгляда:
- Я знаю, что ты боишься, Кейт, и я вёл себя как последний придурок, пытаясь заставить тебя сразу довериться мне. Понимаю, что у меня на лбу огромными буквами написано «Казанова», но с тобой всё по-другому. Я буду стараться, ты же видишь, я даже заставил себя пить эту пресную дрянь ради тебя. И если тебе что-то не понравится – можешь, не раздумывая, бить меня током, я не против, - сказав это, он вздрогнул, и я невольно улыбнулась, - но всё, чего я прошу в ответ – это чтобы ты была рядом. Эти месяцы без тебя были отвратительными, но я честно старался дать тебе время, и ждал бы твоего решения, но Таня…
- Таня? – спросила я странным высоким голосом.
- Да, Таня. Она заявилась в мою холостяцкую берлогу, разгромила её, называла меня тупым козлом и пригрозила, что если мы с тобой сами не разберёмся в своих отношениях, то она силой заставит нас сделать это. Честно говоря, она меня чертовски испугала, - Гаррет поёжился, - ты не подумай, я здесь не из-за неё, просто она уверила меня, что, заявись я сейчас, ты не открутишь мне голову, так что… - откашлявшись, он поднял крышку коробочки, и меня ослепили заплясавшие на снегу бриллиантовые отблески света, - ты выйдешь за меня? – спросил он твёрдо и вдруг очень робко, неуверенно улыбнулся.
Я не знала, что ответить. Карамельный цвет его глаз ничего не доказывал, и я всё ещё боялась связывать с ним вечность. Вампиры не разводятся, нет, связь между нами намного прочнее, чем человеческая любовь. И сорвавшееся с моих губ «да» в буквальном смысле привяжет меня к этому вампиру навечно.
Я уже готова была сказать одну из самых нелепых фраз на свете - «я должна подумать» - но тут мой взгляд наткнулся на снеговика. Насмешливо и немного таинственно снежный кавалер улыбался мне, и в нём я видела обещание чего-то, ещё мною не виданного. Того, что я даже представить себе раньше не могла.
В это мгновение все наши различия, всё то, что казалось мне непреодолимой пропастью между мной и Гарретом, вдруг стало мостиками, дающими мне возможность ступить на дороги, которые ранее были для меня закрыты. Всё, чего я боялась, обернулось обещаниями новых открытий, обернулось обещанием вечности, расцвеченной красками, которые мне и не снились.
Переведя взгляд на Гаррета, который терпеливо дожидался моего решения, стоя на коленях у моих ног, я счастливо засмеялась и, не сдерживая себя больше, кинулась ему на шею. Кольцо улетело в ближайший сугроб, но я знала, что позже мы найдём его, а пока я должна, обязана была выразить то чувство, что уже не помещалось внутри меня. Оно перелилось через край, омывая весь мир вокруг, раскрашивая его в яркие цвета, даря каждой частичке моего мира ауру радости и счастья.
И пока я безмолвно говорила Гаррету своё уверенное, решительное «да», снеговик, улыбаясь, смотрел на нас, и я готова была поклясться, что когда наши взгляды встретились, он весело мне подмигнул.
