Настало время, пробил час, Мы начинаем наш рассказ О жизни, смерти и любви, Как это было в наши дни.
Безлунная ночь. Мягкая трава примялась под тяжестью любовников, сжимающих друг друга в страстных объятиях. Мужчина покрывал поцелуями нежную кожу девушки, зарывался руками в ее волосы, ласкал мягкие податливые груди. Она неуверенно отвечала на его ласки, не в силах обуздать смущение, но все же не уходила…
− Было бы правильнее тебе убежать отсюда, − чуть слышно прошептал он в ее припухшие губы, − ты даже не представляешь, на что я способен. Я – чудовище.
− Кай, мне безразлично, − простонала девушка, сильнее сжимая его плечи, − мне хорошо с тобой, я люблю тебя…
Любовь. Это чувство толкает на безумства, оно может вознести к небесам от счастья, но точно так же оно в состоянии безжалостно швырнуть в огонь страстей все надежды, мечты и будущее...
− А ты меня любишь? – девушка вдруг отстранилась от его рук и пристально взглянула в кроваво-красные насмешливые глаза, − такие как ты способны любить?
− О да, − ответил Кай с легкой ухмылкой, − я тоже очень тебя люблю, душа моя…
Ее ответ потонул в страстном стоне, сорвавшемся в девичьих губ, когда требовательные руки мужчины достигли самого чувствительного места.
− Уверена, что ты хочешь этого? – его губы обхватили напрягшийся сосок, не оставляя пленнице выбора.
− Да, хочу… − выдохнула она и задрожала от желания.
Пути назад больше нет, мосты сожжены…
Дневник история ведёт, И каждый век, и каждый год Заносит в летопись её Предание своё.
Эта ночь вряд ли мог нести в себе что-то настолько примечательное, чтобы остаться в памяти мужчины и девушки, однако Небеса решили иначе.
9 июня 1795 года от Рождества Христова
Кай самодовольно смотрел, как молоденькая цыганка стонет от страсти в его руках, как она согласна отдать ему свою невинность в обмен на простое признание в любви, произнести которое ему ничего не стоило. Он улыбнулся уголками губ и продолжил выводить языком замысловатые узоры на безупречном теле, которое билось в судорогах предвкушения.
Она закрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями. Стыд залил краской лицо, но ей было слишком хорошо, чтобы думать об условностях.
− Смотри на меня, когда я с тобой рядом, − Кай коснулся пальцами ее подбородка, продолжая свободной рукой ласкать ее между бедер, − я хочу видеть твои глаза.
Пристальный взгляд шоколадно-карих глаз обжег его огнем. Он замер и задержал дыхание. Ее глаза дарили приятное ощущение томления и неги, которые он в последний раз испытывал очень давно, скорее всего тогда, когда еще был человеком.
Девушка определенно была мила.
Пришла пора соборов кафедральных, Чёрных костров Для пылающих сердец. Пора событий грозных и фатальных, Век катастроф - Век убийца и творец!
Мила… Определенно…
Впрочем, Кай осознавал, что Аро и Маркус не одобрят его нового увлечения. Короли вампиров не могут позволить себе безрассудные отношения с людьми, которые не заканчиваются обращением или смертью последних. Слишком большой риск быть раскрытыми.
Таков закон.
Обратить ее он не мог, так как что ему с ней делать?
Впереди законное бракосочетание с Афинодорой – невестой, которую ему подобрал сам Аро. Кай не возражал, девушка была изящна, мила и прелестна, к тому же являлась вампиром, поэтому не было нужды возиться с ее обращением. Но все-таки было что-то в этой смертной, что привлекало его, заставляя снова и снова искать с ней встречи… Она знала о его сущности, но юной особе было совершенно безразлично, что будет потом. Ее волновал только он, только здесь и только сейчас. В этом вся прелесть молодости и беспечности, которую Кай планировал испить до дна.
Пришла пора пиратов и поэтов! Мрачных пиров Карнавалов на крови, Пришла пора закатов и рассветов, Дней и ночей Для страданий и любви.
Она не сможет разделить с ним его мир, не сможет принимать участие в кровавых пиршествах, которые устраивал Аро, не сможет распрощаться с дневным светом и навсегда скрыться во мраке ночи. Этот мир не для нее. Она слишком чиста для него… Слишком невинна… Он совратил ее тело, но стоило ли посягать на ее душу? Кайус Вольтури не имел на этот вопрос четкого ответа, но предпочел не забивать себе голову такими пустяками. Сейчас она рядом с ним – этого вполне достаточно.
***
Когда все закончилась, Кай откинул с ее лица вьющиеся темные пряди, уткнулся носом ей в шею и глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом фрезий. Ее волосы всегда пахли фрезиями, и этот запах теперь навечно врезался в его память.
− Я буду гореть в аду за свое падение, − губы ее подрагивали от чувственных поцелуев, она доверчиво прильнула к груди мужчины.
− Надеюсь, это того стоило, − тень насмешки коснулась его лица, − ты была великолепна…
Ее сердцебиение участилось, он почувствовал, как она улыбается его словам. И к чему все эти человеческие предрассудки про невинность до брака, верность, любовь и страдания? Зачем усложнять себе жизнь, когда все может быть так просто?
Глава 1.
В те времена не только форма здания, но и само место, в котором оно было возведено, говорило о его предназначении. Замок, который правящий вампирский клан Вольтури избрал своим домом, находился в самом центре старинного итальянского города Вольтерра. Перед замком была расположена площадь, на которой совершались все главные мероприятия города, поэтому любой приезжий так или иначе попадал в поле зрения правящего клана.
Маркус Вольтури стоял у окна каминного зала и безмолвно смотрел на площадь деи Приори. Он наслаждался покоем и тишиной. В замке было настолько тихо, что, казалось, можно было расслышать даже падение легкого перышка на мраморный пол.
− Сегодня слишком пасмурный день для лета, − мягкий голос раздался откуда-то из глубины зала, − удивительно, но в последнее время я, кажется, начал привыкать к солнечному свету.
Маркус слабо улыбнулся, продолжая внимательно следить за происходящим на площади.
− Как ты думаешь, это выгодная партия?
− Аро, к чему вопросы, если уже все решено? – Маркус перевел на брата вопросительный взгляд, − ты же сам выбрал невесту для Кая, он согласился.
− Расскажи мне, что ты видишь? – Аро приблизился к Маркусу почти вплотную, − они любят друг друга?
Маркус медлил с ответом. Его внимание было приковано к чему-то за окном. Аро проследил за его взглядом и поднял брови в немом изумлении.
− Что это там за шабаш? Почему толпится народ? – он жеманно улыбнулся, внимательно разглядывая толпу.
И вдруг его совершенный взгляд выцепил из этой пестрой толпы нечто заставившее владыку на мгновение оторопеть.
Посреди площади возвышался старинный каменный фонтан, откуда обыкновенно набирали воду уставшие путники, желающие промочить горло в полуденный зной. Но сегодня было пасмурно… Впрочем в фонтане весело плескались дети, и среди них была юная девушка, которой на вид можно было дать не больше пятнадцати лет. Она звонко смеялась, отворачиваясь от блестящих брызг, набирала полные пригоршни воды и умывала пылающее лицо. Аро почудилось, что ее взволнованное сердцебиение раздается у него в висках.
И тут девушка грациозно выпрыгнула из фонтана, отжала тонкими руками промокшие зеленые юбки и принялась кружиться в танце, хлопая в ладоши и щелкая пальцами в такт. Внимание толпы было приковано к ней: кто-то свистел, кто-то смеялся, кто-то просто стоял, разинув рот. Можно было сказать с уверенностью – она была существом поистине неземным. Правитель был очарован.
Аро бросил короткий взгляд на брата. Маркус все время пристально смотрел на нее. Он не сводила с нее глаз, безразличная маска, которая застыла на его лице, дрогнула лишь на мгновение – когда девушка споткнулась, покачнулась и едва не упала.
− Это цыганка, − пробормотал Аро, − недавно здесь неподалеку расположился табор…
Марк кивнул.
***
Громкий смех заставил старейшин обернуться. В каминный зал вошел Кай под руку с несравненной Афинодорой. Девушка была одета в белое пышное платье, лиф которого выгодно подчеркивал линию безупречного бюста, волосы были собраны в замысловатую прическу и спадали на плечи изящными локонами.
Она смотрела на мужчину пристальным испытующим взглядом, и он тоже казался заинтересованным.
− Она любит его, − тихо прошелестел Марк на ухо Аро, на что тот удовлетворенно кивнул.
Вошедшие настолько были увлечены друг другом, что не замечали никого вокруг себя. Аро и Маркус замерли, наблюдая эту сцену.
Афинодора обвила тонкими пальцами шею Кая и коротко поцеловала его в губы.
Мои пятнадцать лет Для тебя… Бессонный мой рассвет Для тебя… Меня счастливей нет Вот секрет… Что я храню любя…
− Кай, я просто не верю, что мы, наконец, нашли друг друга, − она казалась смущенной, − ведь любовь вампира одна на века… Такое счастье, что мы ее отыскали.
Афинодора аккуратно откинула со лба Кая непослушные пряди и провела ладонью по его скулам. Он улыбнулся.
Твоей улыбки свет Для меня… Тебя прекрасней нет Для меня… Сиянье милых глаз В сотни раз… Живей сиянья дня…
Кай притянул девушку к себе и коснулся губами кончиков ее пальцев. − Я жду не дождусь, когда ты встанешь позади моего трона как равноправная королева, став синьорой Вольтури.
Ты сердце покорил, Возлюбленный жених… Отважный властелин, Всех помыслов моих…
− Это случится скоро, очень скоро. Прости, что приходится ждать, но я хочу быть неотразимой на своей собственной свадьбе, а портниха, боюсь, не успеет с платьем в срок. Она просила еще две недели…
− Две недели, − Кай раздраженно закатил глаза, − это безумие какое-то, тратить столько времени на вещь, которую ты наденешь лишь раз…
− Не злись, − Афинодора прижала указательный палец к его губам.
− Я попробую.
Мечтаю лишь о том, Как именем святым… С тобой пред алтарем, Сердца соединим…
− Главное, что мы есть друг у друга. А все остальное неважно. Всего две недели и ты сможешь делать со мной все, что пожелаешь! − она лукаво подмигнула правителю и чуть слышно цокнула языком.
Кай недовольно поежился, но все же заключил свою невесту в объятия.
Моя любовь с тобой Навсегда… Не думай о другой Никогда… А скоро мы с тобой Милый мой… Друг другу скажем Да…
− Я ни разу не слышала от тебя признания в любви. Сама произнесла тебе эти слова сотню раз, а ты все молчишь, почему?
− Быть может мои рассуждения и не верны, но я всегда считал, что любовь – то чувство, о котором не следует говорить вслух. Но если тебе так хочется… Да, я люблю тебя!
− Чувствую твое раздражение…
− Скорее нетерпение.
Девушка вопросительно изогнула бровь и улыбнулась, когда Кай нежно провел пальцами по ее щекам.
Сокровищ всей земли, Сокрытых в глубине, Дороже миг любви, Что ты подаришь мне.
− Я жду не дождусь, когда смогу сорвать с тебя этот корсет, покрыть поцелуями каждый дюйм… Ты прекрасна, − он осторожно провел пальцами по тугой шнуровке, − как можно прятать такое великолепное тело!
Кай внимательно посмотрел в глаза Афинодоры. Она была столь же мила, сколь хитра и коварна, иначе Аро бы не выбрал ее в будущие королевы. Наивные простушки долго в клане не задерживаются. Во взгляде Афины промелькнул дьявольский огонек недоверия.
− Ждать осталось недолго. Повтори, что ты говорил про любовь… − сладко прошипела она ему на ухо и зажмурилась.
− Я говорил… Любовь надо доказывать поступками, а не красиво говорить о ней. А тем, кто это чувство не испытывает на самом деле, остается лишь перебирать струны арфы и петь грустные песни о разбитых сердцах.
Я не хочу стихов, Ни песен о любви, Лишь голосом из снов Единственной зови.
− Ты когда-нибудь кому-нибудь уже признавался в любви? – в ее глазах сверкнули искры, − или я первая и единственная?
− Ты – моя единственная, − заверил Кай и в подтверждение украдкой поцеловал девушку в губы, − навсегда.
Она удовлетворенно вздохнула и сжала его ладонь.
Моя любовь с тобой навсегда, Не думай о другой никогда, Ах, скоро, ангел мой, мы с тобой Друг другу скажем да.
***
− И это так прекрасно, − Аро бесшумно подошел к ним сзади, − я очень рад, мои дорогие, что еще кто-то в нашей вечности обрел свое счастье.
Афинодора смущенно улыбнулась, а Кай выпрямился, с гордостью скользя глазами по тонкому стану своей избранницы – красавица жена дополнительный козырь в рукаве любого мужчины.
− Надеюсь, Кай уже пленил ваше воображение картиной будущей королевской власти? – Аро подчеркнуто учтиво коснулся пальцами белоснежной ладони девушки и поднес ее к губам, − мое почтение.
Этот легкий жест не показался Афинодоре вычурным, и в то же время он нарисовал владыке исчерпывающую картину мыслей, витающих в ее прекрасной головке. Марк как всегда не промахнулся – она была окончательно и бесповоротно влюблена в своего жениха.
Афинодора, от природы одаренная изяществом и тонкими манерами, сделала книксен и картинно опустила глаза. Так ее ресницы казались еще длиннее.
− Смущение вам к лицу, − Аро улыбнулся Каю, − она просто очаровательна! Что скажешь, Маркус?
Правитель перевел взгляд на брата, который все еще стоял у окна. Марк, казалось, позабыл о том, где находится: выражение его лица говорило, что сейчас он существует вне времени и пространства.
На площади по-прежнему танцевала цыганка…
Глава 2.
Прошло два дня с тех пор, как на лесной поляне среди трав и цветов Кай сжимал в страстных объятиях свою зазнобу. Она отдалась ему в ту ночь, подарила самое ценное, что у нее было. Вампир самодовольно ухмыльнулся. Он сейчас испытывал восторг удовлетворенного самолюбия. Это была однозначная разгромная победа, она даже не пыталась сопротивляться.
А был ли у нее выбор?
Кай откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. Он погрузился в сладострастные воспоминания о той ночи, однако один вопрос не давал ему покоя – что бы он сделал, если бы девушка оказала сопротивление? Обычно он грубо брал силой то, что считал своим по праву, не обращая внимания на стоны и мольбы, но смог бы он поступить так с ней? Где начинается та грань, которую он бы не перешел?
И что он, в конце концов, к ней чувствует?...
«Нет, это все невозможно и не правильно!» − в голове пульсировали воспоминания о цыганке, которые сменялись перспективами его грядущей семейной жизни с Афинодорой.
Стало холодно и тяжело на душе.
Вампир вдруг подхватил роскошную вазу венецианского стекла и с силой швырнул ее об стену. Она со звоном разлетелась на множество осколков, но это почему-то не принесло желаемого облегчения.
Как мне быть? Сердце болит и рвется. Как мне быть? Я полюбил двоих, Я не могу без них, Ни без одной из них Я не могу!
Ему придется сделать выбор, причем уже совсем скоро. Время неумолимо движется вперед, отсчитывая часы до того, как все изменится навечно.
Как мне быть? Что же мне остается? Как мне жить? Ни разорваться мне, Ни отказаться мне, А притворяться мне Невмоготу!
Кого он обманывает, выбор давно сделан… А он лишь косвенно принял участие в решении своей судьбы. Может пока не поздно все переиграть?
С той, одной, Будет вся жизнь моя, С той, другой, Все забываю я, Выбор мой - Либо тепло и свет, Либо огонь и зной - Выбора нет!
Если он выберет цыганку, обратит ее, то что сказать Афинодоре? Она горда и надменна, просто так не простит такой позор… Оставить невесту накануне свадьбы – это не под силу даже ему.
Как мне быть? Что я скажу невесте? Как мне жить? Где же союз сердец, Двух золотых колец? Кажется, день-другой - И под венец!
Осталось всего ничего до того, как над их головами будут прочены клятвы верности, которые навечно скрепя их союз. Кай знал, что при желании сможет себе позволить вольности втайне от супруги, но вот как смотреть в глаза той, чувства которой он предаст? Цыганка ведь убеждена, что он женится на ней… Но как гром - Танец простой цыганки! Словно сон - Эти глаза ее, Эти слова ее, Сердце горит мое! Что за напасть!
И почему ему так неприятно думать об этом? Какое ему дело до ее чувств…
Свет и мрак Дружно меня манят, Грех и брак - Лакомый мед и яд. Кто бы смог Все совместить И душу сохранить? Я не могу!
Видимо потому, что он не готов просто так расстаться с ней, не может просто перестать думать, перестать вспоминать… При звуках ее свежего тонкого, почти детского голоса его каменное сердце вновь начинало биться, а кровь закипала в жилах. Он снова оживал!
С Афинодорой было иначе – холодная неприступная красавица, которая завораживала и пленяла своим изяществом. С ней рядом он чувствовал себя достойным королевской мантии, она была под стать ему, настоящая королева…
Как мне быть? Я лгу в лицо обеим! Как мне жить? Я говорю одной То же, что и другой, Что я ее люблю, И я не лгу!
Если бы мог он провести вечность меж двух огней, он бы не задумываясь пошел на это. Но Аро не позволит этому безумию свершиться, слишком велик риск разоблачения, а месть разгневанной ревнивицы пострашнее самой кровавой битвы. Афинодора не потерпит соперницу, она слишком высоко себя ценит.
Вампир сжал голову руками и застонал. В какую же передрягу он попал…
Женщины, вы незримо правите этим миром. Даже самые великие и могущественные мужчины не могут устоять перед вашей красотой. Коварные! Вы завоевываете города одним взмахом ресниц; к вашим ногам кладут все, что имеют ради одного вашего слова; вы можете подчинить себе и растоптать, и в тот же миг вознести к небесам коротким легким поцелуем. И не существует перед вами ни чинов ни рангов, любви равно покоряются сердца королей и бедняков. О, эти странные таинственные создания, зачем вас только создала природа? Видимо потому, что все в этом мире всегда сводится к любви к женщине…
Кай поспешно поднялся на ноги, накинул на плечи плащ и вышел вон. Ему необходимо было срочно увидеться с Эсмеральдой.
Глава 3.
− Где Кай?
Аро резко вошел в гостиную, и полы его мантии темным облаком взметнулись вверх. Он был раздражен – с самого утра он искал брата, чтобы обсудить с ним его предстоящее бракосочетание с Афинодорой, а также детали, в которые не следует посвящать девушку, но брат как сквозь землю провалился.
− Его здесь нет, − спокойно проговорил Маркус, отрываясь от изучения лежащего перед ним полотна: Рафаэль «Три грации» − их последнее приобретение.
− Его нигде нет… – процедил Аро сквозь зубы и заходил по комнате туда-сюда.
− В последнее время ты чем-то обеспокоен, брат? – Марк продолжал внимательно рассматривать творение искусного мастера.
− Тебе ли не знать… − глухо отозвался Аро, словно обращаясь к самому себе, − тебе ли не знать… О, какое безумие...
Марк поднял голову и смерил брата проницательным взглядом. Конечно же, он знал. Благодаря своему дару он знал слишком много того, чего знать не хотелось. Аро позволил себе слишком глубоко увлечься девушкой, с которой даже ни разу не разговаривал. Но едва ли тактично было говорить ему об этом напрямую. Брат, впрочем, явно не собирался продолжать этот разговор.
***
Аро подошел к окну и отодвинул тяжелую портьеру. На площади перед Палаццо было пусто, однако его внимание привлекло происходящее действо слева от фонтана. Уже знакомая ему девушка что-то эмоционально говорила, активно жестикулируя.
«Та самая цыганка», − владыка затаил дыхание.
Ее собеседника не было видно, он стоял за колонной, и вампиру вдруг стало безумно любопытно, кто бы это мог быть. И вдруг…
− Кай… − прошипел правитель, чувствуя, как внутри разгорается адское пламя.
Кай притянул цыганку к себе и накрыл поцелуем ее губы, его руки скользили по гибкой талии, заставляя девушку выгибаться и теснее прижиматься к нему.
Пелена гнева поднялась перед глазами. Не помня себя от ярости, Аро вылетел из помещения. Через мгновение он уже был на площади в сопровождении своих верных охранников: Алека и Феликса. Ненависть и мучительная ревность рычала и рвалась внутри него. Он должен им помешать, иначе он погиб.
Кай поймал его разгневанный взгляд и выпрямился, невольно загораживая собой девушку.
Отныне и впредь Запрещаю на ведьму смотреть.
− Немедленно возвращайся в замок! – прогремел Аро, отталкивая Кая от цыганки.
Её надо схватить и упрятать от всех, Чтоб людей не вводила во грех.
− Взять ее! Отведите ее в подземелья и заприте там, − один взмах руки правителя и Алек с Феликсом подхватили девушку под руки и потащили вперед.
Она кричала и вырывалась, но все было напрасно. Аро проводил ее брезгливым взглядом и снова посмотрел на ошеломленного Кая.
Это дикая кошка, злобный дух! Эти руки, гибкий стан, И походка и глаза - Это всё наважденье, обман, воплощенье зла! Зла
−Ты помолвлен с Афинодорой, я запрещаю!...
− Как ты можешь мне что-то запрещать, − Кай вопросительно изогнул брови, − насколько я знаю, не воспрещается развлекаться со смертными, если потом убить их…
− Замолчи! – рявкнул Аро, отчаянно пытаясь совладать с собой, и, чуть помедлив, ласково добавил: − твое поведение было бы уместным, если бы это случилось не накануне свадьбы. Женщины слишком ревнивы! Афинодора будет крайне опечалена и может сорвать свадьбу. Бал запланирован, приглашения разосланы, Вольтури не могут позволить себе таких вольностей. Из-за какой-то прихоти, ну уж нет, Кайус.
Внезапно небо над Вольтеррой потемнело. Крупные капли дождя забарабанили по мостовой.
Сделав пригласительный жест рукой, Аро подтолкнул Кая ко входу в замок. Вампиру уже удалось нацепить на обыкновенную непроницаемую маску: чуть вежливая обезличенная улыбка, чуть безразличные глаза, чуть скучающее выражение лица.
***
Маркус все так же печально стоял у окна. Он видел все, что произошло на площади, и его не покидало смутное предчувствие. Аро никогда не дает своей жертве шанса уйти. Если он сделал выбор, то это решение должно было оставаться непререкаемым. Неповиновение каралось смертью. И сейчас Маркус четко видел, что выбор владыки пал на несчастную цыганку, которую заперли в подземельях замка по его приказу…
В комнату безмолвно вошли двое.
− Аро, Кайус, − вампир едва заметно кивнул братьям в знак приветствия.
Кай с раздражением опустился в кресло. Аро с легкой улыбкой оперся спиной о стену, и взгляд его застыл в одной точке, где-то в районе лба Кайуса.
Маркус запустил пальцы в волосы и медленно зашагал по периметру библиотеки.
Он отлично чувствовал напряжение, витающее сейчас в воздухе между членами клана, но это было еще полбеды. Больше всего его удивляла сила, с которой тянулись оба брата к этой невзрачной оборванке, танцующей на площади на потеху толпе. Нет, не оба − он тоже уже давно наблюдал за ней… Смешливая задорная девчонка, вне всякого сомнения, была очаровательна. Но почему жизнь так несправедлива? Он приметил ее сразу же, как только она впервые очутилась на площади, окунула свои тонкие ножки в городской фонтан, а потом пустилась в пляс… И он не пропускал ни одного дня, чтобы полюбоваться ею, всегда, впрочем, оставаясь в тени. Он мог дать ей многое… А она выбрала Кая. Но почему? Почему судьба опять так жестока к нему?
Если раньше он хотя бы понимал, что Кай скоро женится, поэтому порочная связь со смертной быстро канет в Лету, но теперь девушкой заинтересовался сам Аро. И его интерес был отнюдь не праздным. В последние дни это стало напоминать тяжелую зависимость – Аро кружил по коридорам замка в нетерпеливом ожидании, когда цыганка снова выйдет на площадь. Он был глух и слеп, не желая видеть очевидного – девушка уже прочно увязла в лживых отношениях с их легкомысленным и эгоистичным братом…
Но сегодня правитель увидел правду. Маркус знал, что теперь Аро не отступит. Не отдаст ее без боя. И в этой схватке не будет победителей. Судить их спор будет сама смерть, которая уже сжимала своей костлявой рукой нежное горло наивной смертной девочке, так не вовремя отдавшей свою любовь не тому мужчине. И днем и ночью лишь она передо мной И не Мадонне я молюсь, а ей одной Стой, не покидай меня безумная мечта В раба мужчину превращает красота
И после смерти мне не обрести покой Я душу дьяволу продам за ночь с тобой
За ночь с тобой...
− Ты запер ее в подземельях? – голос Маркуса заставил Аро оторваться от созерцания лица Кая и перевести взгляд в окно.
Через мгновение вампир ответил: − Это будет ей уроком. Ей и нашему распутному братцу, который накануне свадьбы решил поиграть на чувствах своей высокоуважаемой невесты.
− С каких пор тебя беспокоят ее чувства? – в голове Кая сквозила насмешка и некоторое напряжение, − это мое дело, Аро.
− Я уже говорил, − проговорил Аро шелковым голосом, − это дело касается нас всех. Я не позволю ставить под удар стабильность и нашу репутацию. Ты женишься на Афинодоре. Тебе понятно?
Кай не ответил, но выдержать пристальный взгляд Аро он также был не в состоянии. Он лишь откинулся на спинку стула и закатил глаза.
Аро хлопнул ладонью по столу и мягко повторил вопрос: − Тебе все понятно, Кайус?
Кай не шевелился.
− Это лучший выбор. Чем выступить против всего клана. Едва ли ты так сильно ценишь свою грязную потаскушку, чтобы ради нее лишиться всего, − голос Аро был сладок, как мед, − поэтому я очень надеюсь, что ты проявишь свойственное тебе благоразумие и здравый расчет.
Маркус наблюдал за этой сценой с плохо скрываемым отвращением. Аро опять плел свои интриги, манипулируя и вынуждая всех повиноваться. Это было омерзительно, и как всегда не оставалось другого выхода, как подчиниться. Когда тишина стала просто оглушительной, Кай нехотя поднялся с кресла и протянул руку Аро, от чего тот победно цокнул языком.
− Я согласен.
Марк знал, что Кай не выдержит – он отступал перед Аро и в более серьезных вопросах, чего говорить об обычной смертной любовнице, которых он тысячами познал на своем долгом веку. Маркус молча повернулся к братьям спиной и шагнул к стене. Едва ли он мог осуждать Кайуса. Только не он и только не в этой истории.
Аро учил других предавать свои интересы ради преданности ему. Ты делаешь это медленно, по маленькому шажочку сдавая то, что для тебя ценно. Каждый шаг кажется крохотным, пока ты не поймешь, что уже зашел слишком далеко и перестал видеть свет из той пропасти, в которой находишься. И он, Маркус, находился на самом дне этого смрадного ада, в котором утопила его любовь Аро. Но едва ли он хотел бороться. Да и не было сил… До той поры, пока он не увидел эту хрупкую девочку на площади. Она вдохнула в него надежду, что все может быть иначе… Но теперь, после всего того, что он узнал… Ничего уже не изменить. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
Какая злая и жестокая ирония судьбы. Три старейшины самого могущественного клана перешли друг другу дорогу в поисках расположения смертной цыганки, однако она свой выбор сделала. И не ему ее судить.
…обжалованию не подлежит…
Глава 4.
Девушка недоверчиво уставилась на собеседника и взволнованно сцепила руки на груди.
− Аро… Я не знаю, как мне на это реагировать…
Вампир выпрямился, подошел к ней и крепко сжал изящную ладонь в своих руках: − Дорогая Афинодора… Мне больно и стыдно говорить об этом, но таков уж мой удел. Я постоянно должен исправлять ошибки братьев… − владыка сокрушенно покачал головой, − но теперь это не только в моей власти.
− Что вы имеете в виду? – девушка настороженно отступила, высвобождая ладонь, − если не вы, то кто?
− Вы, − коротко отрезал Аро.
И приблизившись к Афинодоре почти вплотную, продолжал: − Лишь вы способны повлиять на Кайуса. Сделать так, чтобы он перестал заниматься непристояностями, − Аро брезгливо фыркнул, − а начал вести себя, как и подобает королю. Вы даже не представляете, какую власть держите в своих руках.
Глаза девушки полыхнули огнем. Власть – это то, что она хорошо понимала. Именно ради этого она согласилась вступить в могущественный клан и стать женой короля. Все ради статуса и власти.
− Что я должна делать?
− Вы необыкновенно проницательны, − Аро демонически ухмыльнулся, − я люблю умных женщин. Ровно в полночь на поляне у круглого озера в лесу Трентон Кай будет ждать вас. Он придет объясниться, а вы должны будете дать ему понять, что эта ошибка едва не стоила ему… всего. И, конечно же, простить его.
Девушка ухмыльнулась.
− Простить? Вы считаете, влюбленная невеста может простить измену?
− Почему нет, если покаяние жениха будет весьма убедительным?
− Насколько?
− Ну, скажем, отдельное имение в Сан Лео с сотней бессмертных слуг и шестьюдесятью гектарами земли, о котором не будет знать никто? Мое личное покровительство и возможность посещать это имение так часто, как вам заблагорасудится?
Афинодора лукаво изогнула бровь: − И Кай не будет о нем знать?
− Это будет наш маленький секрет, − вампир протянул собеседнице раскрытую ладонь, − я предлагаю от чистого сердца.
− В моих поездках меня должен будет сопровождать один человек из вашей личной свиты.
− Кто?
− Деметрий.
− Уважаю ваш тонкий вкус, синьорина. Ну так что?
− Вы умеете быть убедительным, синьор Вольтури.
Афинодора сделала книксен и подала ему руку, которой Аро не преминул коснуться губами в знак почтения и уважения.
− Но как Кай узнает, что я его жду?
Вампир подтолкнул девушку к письменному столу и вручил ей в руки перо: − Вы сами сообщите ему.
− А если он не придет?
Аро расхохотался: − Поверьте мне. Он придет.
На некоторое время в комнате воцарилась гнетущая тишина, которую нарушало лишь царапанье пера о пергамент. Письмо написано.
Аро сидел за столом, аккуратно разворачивая перед собой чистые листы пергамента. У него в голове начал вырисовываться изощренный дьявольский план, ради воплощения которого он готов был пойти на все.
Но вот я открыл окно - и увидел ее. О, Боже правый, моя вина: Люблю - только этим душа полна.
Я думал, я, как скала, неколебим и тверд, И вот этот камень весь источен и стерт. Очнулся спящий вулкан и сжигает меня живьем, И в нем моя гибель, и счастье тоже в нем.
В подземельях томилась та, которая вынудила его каменное сердце биться с такой силой, что разрывала его изнутри. Прошло двадцать восемь часов с того момента, как ее заперли в черной темнице, но он так и не нашел в себе силы посетить ее… Он медлил… Аро опасался ее и это пугало его намного больше, чем все опасности этого несовершенного мира вместе взятые.
О, Боже правый, моя вина: Люблю! Да, люблю! Только этим душа полна! О, Боже правый, моя вина!
Обними меня! Причини мне любую боль, Но только позволь мне быть с тобой! И в жизни, и в смерти, и в вечном огне - Он вечным раем покажется мне!
Когда он приказал схватить ее, она сопротивлялась изо всех сил, лишь сильнее распаляя его ярость. Лучше бы она молча повиновалась судьбе. Пристальный взгляд ее черных глаз сжигал его огнем, преследуя и днем и ночью. Она смотрела на него внимательно и ждала, ждала, чтобы он что-то сказал… Или сделал… Наверное, она ждала, что он отпустит ее, ведь она не сделала ничего предосудительного. Аро горько расхохотался. Конечно, она ничего не сделала. Кроме того, что забрала его душу, пустила в каменном теле свой яд, заставляя давно омертвевшее сердце кровоточить и трепетать в унизительном ожидании любого, самого призрачного знака внимания.
О, Боже правый, моя вина: Люблю! Да, люблю! Только этим душа полна! О, Боже правый, моя вина! Люблю...
И она ответит за все. Он просто не оставит ей выбора, либо она упадет в его объятия, либо окончит свою жизнь, так и не увидев что ее могло ждать. Аро прекрасно знал, что возвращаются времена года, но не возвращается счастливый день, сладкое прикосновение утра или вечера, когда твое сердце дрожит от предвкушения. Если она откажет, то у него больше не будет возможности ждать и надеяться. Она умрет, а вместе с ней умрет и его любовь. Но так даже лучше.
У него останется Сульпиция, которую, впрочем, вампир уже давно сослал во Францию, с глаз долой. Его супруга надоела ему примерно через месяц после бракосочетания, поэтому ее участь была предрешена. Огромное поместье на берегу моря в провинции Бретань решило все вопросы. Женщины, даже бессмертные, так падки на материальные блага, что готовы простить за это многие унижения и скорби.
В глубине души он знал, что цыганка не такая. Он не сможет купить ее, не сможет заставить… И, пожалуй, впервые за его долгую и насыщенную жизнь владыка был по настоящему растерян. Он вынужден был действовать вслепую, не представляя, что его ждет.
Глава 6.
Бурей размыло дороги. Каю пришлось взять коня, чтобы не испачкать мантию липкой и въедливой грязью. Перемещаться верхом было не самым излюбленным его занятием, но сейчас у него было слишком мало времени на раздумья. Почти полночь. Афинодора ждала его на лесной поляне, и он не имел права опоздать.
Кай пришпорил вороного коня и помчался во весь опор.
Представшая его взору картина заставила его задержать дыхание. На обломке огромного валуна сидела белокурая девушка. Руки ее были белы как мел, а лицо прекрасно в своем совершенстве. Девушка то и дело зачерпывала ладонью воду и поливала тонкие лодыжки.
Кай подъехал ближе и окликнул ее: − Афинодора!
Она подняла на него взгляд полный тоски и страдания. И он понял, что она знает. Чувство вины и страха перед Аро, саднящее где-то в глубине подсознания, вышло на первый план. Он должен был извиниться. Иначе последствия могли быть трагичны.
С головой повинной я пришел к тебе И умоляю о снисхожденье! А цыганка эта заперта в тюрьме, Ее казнят, в этом нет сомненья. И забудь о ней, как я о ней забыл, Но я прошу: не забудь одно лишь: Я люблю тебя, как и всегда любил, И ты прости меня, если можешь! Если можешь - прости! Если можешь - прости!
− Я прошу тебя…
− О, Кайус, оставь это. Ты уже просил моей руки, обещал мне… Клялся…
− Я и сейчас готов поклясться! Я люблю тебя! И Аро уничтожит эту девку, тебе совершенно не о чем беспокоиться. Я лишь хотел позабавиться, но теперь понимаю, что допустил непростительную ошибку…
− Позабавиться? Ее уничтожит Аро? Кайус, ты меня удивляешь! – Афинодора презрительно фыркнула, − скажи еще, что ты пришел сюда только потому, что тебе приказал Аро!
− Он не приказывает мне! – Кай выпрямился и спокойно взглянул прямо в глаза невесте, − это мое решение. Я прошу тебя, Афинодора, давай забудем о случившемся… − он еще раз пришпорил коня, тот испуганно заржал и встал на дыбы.
Она коварно ухмыльнулась.
О, как хорош ты на коне Герой из лучших первый, Мой благородный шевалье, Жених и рыцарь верный! Но отчего, мой шевалье, Такая слабость духа, Что так легко тебя к себе В постель втащила шлюха?
− И больше такого не повторится? – переспросила Афинодора, недоверчиво глядя на мужа из-под опущенных ресниц.
− Клянусь! Прости меня…
Я всё прощу тебе герой, Я брошусь в этот омут: Я под венец пойду с тобой - Но поклянись мне головой, Но поклянись мне головой, Что эту ведьму вздёрнут!
− И ты обещаешь, что эта дрянь больше никогда не встанет у меня на пути?
− Аро казнит ее на рассвете. Повесит, а потом, когда закончатся смертельные судороги, бросит ее собакам. Пить кровь этой грязной девки ниже нашего достоинства. Я знаю, что ты мечтала о пышной свадьбе, которую не омрачит ничего. И я клянусь тебе сейчас, что буду беречь и заботиться о тебе, так, словно от твоего счастья зависит мое существование! – Кай соскочил с коня и опустился перед девушкой на одно колено.
Мой милый, ты не ангел, Я тоже не овечка. Мечты, надежды, клятвы - Увы, ничто не вечно. Зато теперь отлично Я вижу всё, как есть!
− Пожалуй, я могу закрыть глаза на произошедшее… − ласково ответила девушка, но эта ласка была искусным притворством, − скажи мне, это все потому, что мы с тобой еще не занимались любовью?
Кай торопливо поднялся с колен и бросил на нее мрачный взгляд. Мог ли он ответить правду? Она покровительственным жестом опередила его.
Всё будет чудно, милый мой, Я верю в наше счастье, Когда постигну я с тобой Науку сладострастья, И будет всё у нас, о чём Другие только грезят. Всегда послушная во всём, Я буду верною женой - Но поклянись мне головой, Что эту тварь повесят!
− Если ее уничтожат, нам не о чем волноваться. А очень скоро ты научишь меня всему тому, что любишь делать в постели, чтобы я стала тебе достойной женой.
− Афинодора, ты итак достойна большего…
Она усмехнулась и пробормотала: − Если ты так считаешь, то позволь мне маленькую слабость – я люблю уединение и покой. И если я попрошу не трогать меня, ты дашь мне возможность уединиться в моих покоях ровно настолько, насколько мне потребуется. Даже если это будет дольше, чем тебе хотелось бы.
− Все, что хочешь, любимая, − Кай нарочито медленно коснулся губами губ невесты и приобнял ее тонкий стан, − я не стану докучать тебе, если ты решишь побыть одна.
Девушка с трудом сдержала победоносную ухмылку. Таким нехитрым способом она получила у мужа одобрение на свое личное пространство и личную жизнь, которую она сможет вести в своем новом поместье, вдали от любопытных глаз. Но это позже, много позже. Пока цыганка жива, она не имеет права расслабляться.
Глава 7.
Сумрак постепенно рассеивался. За окном забрезжил рассвет. Последний рассвет. Аро ходил по своим покоям, как раненый зверь, понимая, что стрелки часов неминуемо приближают тот час, когда ему придется спуститься в подземелья и поставить перед выбором ту, которая держала в своих руках его сердце и душу.
Наконец он подлетел к двери, взметнув в воздух полы черной мантии. Хватит этих игр. Надо выяснить все немедленно.
Затхлый воздух подземелий ударил в нос. Аро поморщился. Пахло сырой землей, гнилью и почему-то тиной. Он не был здесь очень давно… Подземелья замка всегда навевали на владыку тоску и меланхолию. Но в этот раз все эти мрачные ароматы лишь подстегивали его, заставляя двигаться быстрее, устремляясь к цели.
Девушка прямо сидела на земле, поджав под себя ноги, и тряслась всем телом. То ли от холода, то ли от страха – Аро не мог различить ее эмоции, он лишь слышал учащенное сердцебиение и рваное неровное дыхание. Ее темные волосы скрывали лицо, но белая кожа сияла каким-то совершенно неземным блеском.
Спустя несколько минут, вампир решил обнаружить свое присутствие. Ровным спокойным голосом он проговорил:
− Я здесь, чтобы к смерти приготовить тебя.
Девушка задрожала еще сильнее, и пролепетала побелевшими губами: − Мне холодно... отпустите меня... Что вам плохого сделала я?
Над Палаццо деи Приори раздался бой часов. Новый день вступал в свои права. Аро вскинул руки к небу и ледяным голосом спросил, обращаясь к девушке:
− Слышишь ли этот звон, Этот небесный глас? Смерть возвещает он. Тебе остается час!
Цыганка заломила руки, и соленые слезы полились из прекрасных глаз, в которых он тонул в своих мечтах ежедневно, ежечасно, ежеминутно... и готов был тонуть вечность. Девушка вскинула на него красные от слез глаза и дерзко ответила:
− Через час Кончатся муки мои!
Не такого ответа ожидал старейшина. Он ждал, что она бросился ему в ноги, станет умолять его пощадить, но она не стала. Неужели она уже сделала свой выбор?! Дрянь! Аро с раздражением ударил кулаком в стену:
− Попляшешь в последний раз На площади перед людьми!
Цыганка распахнула глаза и с ужасом отпрянула назад. Но она не могла не спросить:
− По какой моей вине Эта ненависть ко мне?
О, девочка, что ты знаешь о ненависти. Ненависть чистое выдержанное чувство, воплощение которого приносит лишь облегчение, а вот любовь… Она убивает, сжигает изнутри, как самая сладкая отрава. И владыка, вкусивший этой отравы сполна, мучался теперь от страшной боли и нечеловеческих страданий. Но он не привык мучаться в одиночку. Она ответит, она за все ответит. Аро яростно сжал кулаки так, что каменная крошка в его ладонях превратилась в пыль, и, едва дыша, прошептал ей:
− Это не ненависть... Это любовь. Любовь!
Цыганка вскочила на ноги и заметалась по мрачному помещению, спотыкаясь и разбивая ноги в кровь. Полумрак подземелий не давал достаточно света, чтобы заметить острые режущие камни.
Аромат крови смешался с запахом гнили и Аро застонал от вожделения.
Девушка вскрикнула. Она не могла поверить, что этот вампир сказал ей правду. Как такое возможно, как он мог полюбит ее, если они даже не знакомы?! Он – брат Кайуса, того, что стал для нее солнцем, всем миром и единственной надеждой.
− Как ваше имя? – всхлипнула она, наконец, и опустилась на колени.
− Меня зовут Аро, − отозвался правитель.
− Аро… − девушка силилась продолжать, но язык не слушался.
Вампир почувствовал, как в ее венах закипела кровь – она была в ужасе.
Совладав с собой, цыганка глухо проговорила: − Аро, вы не можете любить меня. Вы увидели меня всего однажды, когда заставили своих помощников арестовать меня, а теперь говорите мне о любви? Вы обезумели…
В ответ он лишь горько усмехнулся и нащупал в кармане мантии шелковую ленту.
− Ты ошибаешься. Я уже давно наблюдаю за тобой…
− Но как, как такое возможно, − девушка закрыла лицо руками и прижалась к стене.
Аро шагнул к ней:
− Как-то ранней порой Я тебя увидал, И меня танец твой Словно околдовал! До того никогда И нигде я подобного чуда не видел! С тех пор я погиб, Я пропал, я люблю тебя! Словно адский огонь, эта страсть жжет меня...
− Это безумие! Нет, нет, я не верю… Кай, где он сейчас? Он должен прийти, он обещал спасти меня…
Девушка вдруг выпрямилась и сделала шаг к нему навстречу. Глаза ее полыхали совершенно безумным блеском, на мгновение он даже допустил мысль, что она помешалась от страха. Но его сомнения быстро рассеялись − голос ее звучал твердо и ровно:
− Он придет, он придет, Солнце жизни моей! Он меня увезет Далеко от людей. В том чудесном краю, Как в раю, заживем мы в любви и согласьи. А ты пропадай, Твой огонь пусть пожрет тебя!
В ответ на это Аро сардонически расхохотался и начал медленно завязывать узел. Девушка, как завороженная, следила за четкими и отточенными движениями его тонких пальцев.
Вампир опустил голову и пронзил ее взглядом почерневших глаз:
− Твоя жизнь и любовь - Все в руках у меня. Столько дней и ночей Умирал я, любя! Ты должна стать моей, Или казнь ждет тебя! Вот и весь приговор: Либо жизнь, либо смерть - Твой единственный выбор. Решай: да иль нет, жизнь иль смерть - Ну, скажи мне: "Да!" А иначе в петле замолчишь навсегда!
Аро приблизился к ней почти вплотную. Так близко, что ему начало казаться, что ее сердце бьется у него в ладонях. Трепещет, пытается вырваться, но от него невозможно уйти. Он уже дал ей возможность решить свою судьбу. Сейчас выбор за ней.
Он протянул руку и погладил тыльной стороной ладони ее щеки. Горячая кожа опалила его пальцы. Вожделение с новой силой полыхнуло в омертвевшем теле, и он коснулся губами ее губ.
Девушка отпрянула назад, выставив вперед руки, инстинктивно стараясь защититься и закричала:
− Уйди! Уйди! Оставь меня!
Она сделала свой выбор… Он вывернул перед ней наизнанку свою душу, а она отвергла его. Глаза резало от непролитых слез. Грудь теснило от жгучей боли. Вампир исступленно зарычал и упал на колени. Ее огромные глаза вдруг показались ему темными, налитыми кровью. Он пытался сморгнуть, очистить взгляд, разглядеть, но все заливало красным… Где-то глубоко внутри рвалась и вопила от ярости его душа.
Искупить ее вину сможет только смерть. Непонятно как, но он смог подняться и встать. Инстинкт, а не разум, руководил его действиями. Аро издевательски засмеялся и накинул черную ленту на белоснежную шею. Секунда, другая, тело девушки в последний раз содрогнулось в его руках. Все кончено…
Ему хотелось взреветь, но голоса не было, сил не было совсем. В голове бился только рыдающий яростный вопрос – что же она сотворила… Он же дал ей возможность выбирать, почему она оказалась такой безрассудной… Его окончательно захватила тошная ненависть к ней, к самому себе, ко всем.
Поборов себя, он не стал врываться в покои Кая и крушить все на своем пути. Не время. Надо успокоиться, перетерпеть… Дрожа всем телом, владыка опустился на землю и закрыл глаза.
Эпилог
Маркус мчался по лестницам замка, не разбирая дороги. Вперед, только бы успеть! Как он мог допустить такое, как мог поверить, что Аро не причинит ей вреда?! Впервые за столько лет ему стала не безразлична судьба кого-то, кроме него самого! Он не мог тут же лишиться этого бесценного дара, снова потерять все…
В подземельях было зловеще тихо. Он не слышал ничего, ни биения сердца, ни отрывистого дыхания. Маркус в ужасе закрыл лицо руками.
Он не успел…
Аро сидел на мокрой земле, опершись спиной о стену, и безучастно смотрел прямо перед собой. На его коленях лежала девушка. Можно было подумать, что она уснула, но Маркус знал, что она не спит. Заметив брата, Аро мгновенно поднялся на ноги и с непроницаемым лицом вышел вон.
Маркус опустился перед хрупким бездыханным телом на колени и задрожал. Ее шея была затянута черной шелковой лентой. Аро даже не кусал ее, просто цинично задушил… Подхватив истощенное тело девушки на руки, Маркус застонал от боли и досады, он не смог спасти ее, защитить, образумить…
В подземелье воцарилась полная тишина. И этой тишиной отныне и впредь будет пронизана вся его жизнь. Навсегда. Нет смысла продолжать это жалкое существование: править теми, кем нельзя управлять; вершить правосудие там, где царит беззаконие; миловать тех, чье место в геенне огненной и сидеть на тронах с теми, чьи руки по локоть в крови невинных.
Так не должно быть… Вампир содрогнулся от собственного бессилия. Аро, опять Аро правил бал. Ничего не изменить. Наступит новый день, они вновь взойдут на троны, как будто не было этого рокового лета. И так будет всегда.
Правящий клан вечен. Лишь совершенная память вампиров не позволит им забыть, но он скроет чувства под маской безразличия, как делал все эти годы…
Пусть мою растерзают плоть Стаи ночных химер! Ты мне счастья не дал, Господь! Дай утешенье мне! Дай душе моей улететь В те неведомые края, Где для грешника будет петь Эсмеральда, любовь моя! Неземная любовь моя...
Пой мне, Эсмеральда! Я твой, Эсмеральда! "Пой мне, ангел мой, не молчи!" - Я кричу тебе в ночи!
Бог мой, Эсмеральда! Рок мой, Эсмеральда! Будь благословен этот час, Когда смерть венчает нас!
Послесловие
Аро вернул в Вольтерру Сульпицию и запер ее в замке в надежде забыться в ее объятиях.
Кайус женился на Афинодоре и искренне полагал, что у него счастливый брак. Афинодора, меж тем, периодически отлучалась в подаренное ей Аро поместье, где проводила время со своим любовником Деметрием.
Маркус полностью ушел в себя, связь с внешним миром ограничилась для него редкими трапезами в тронном зале для поддержания сил.
